То ли громкое имя Лазненко произвело впечатление, то ли, может быть, бравый капитан просто не захотел возиться с какими-то учеными, но телефон Антону был предоставлен – обшарпанный «Самсунг» из тех, которые с прошлого года начали выдавать в частях в рамках «гуманизации условий службы».
Он набрал номер начальника Центра, точнее, один из номеров, который вызубрил наизусть.
У Николая Петровича Лазненко, как не просто генерала, а еще и большого начальника, было три служебных номера – на все случаи жизни. Один из них писался на визитках и висел на сайте ЦАЯ, и звонки с него переадресовывались на «почтовый ящик», где их и просматривал время от времени референт. Иногда кому-то из абонентов Лазненко или его люди перезванивали, но чаще – нет.
Второй мобильный был строго для служебного пользования – широкой публике он не сообщался и обеспечивал доступ к генерал-лейтенанту через личного секретаря, и тот, если считал нужным, сразу соединял с шефом.
Третий телефон был известен только тем, кто был хорошо знаком и нужен лично Лазненко по службе. И эту трубку генерал брал сам, постоянно держа при себе, но звонить на нее без существенного повода не рекомендовалось.
И вот на этот номер, который Антон, скорее всего случайно, из-за обычного российского головотяпства, получил в самые первые дни «харма», он и позвонил.
(Говорили, что был и четвертый, на который звонили лишь самые-самые избранные, но Антон так близко генерала не знал, да и не стремился.)
Спустя пять гудков связь установилась.
– Лазненко, – начальственно прозвучало в помещении усиленное громкой связью традиционное приветствие генерала.
– Господин генерал, Николай Петрович, это Антон Арсеньев, – отрапортовал биолог. – Со мной все в порядке, я вышел на КПП номер 11-4…
– Арсеньев? – генеральским басом переспросил «Самсунг». – Да, помню вас, кажется, вы значитесь в списке пропавших… Черт… – Генерал явно был в замешательстве.
– Николай Петрович, – не давая начальству опомниться, зачастил Антон. – Меня тут собираются арестовать непонятно за что…
– Не арестовать, а направить в карантин… – начал было капитан.
Но на том конце генерал уже издал глухой звук вроде «гыммм» или «хмымм». И Антон почувствовал, что тот начинает закипать.
Что бы ни говорили о генерале Лазненко, но за своих людей он стоял всегда, и «Своих не бросаем» было для этого бывшего десантника не пустым звуком!
– Дайте-ка мне, Арсеньев, этого вашего… – ровным голосом процедил генерал.
Антон протянул «трубу» уже нетерпеливо тянущему руку капитану.
– Да… Так точно, капитан Литовкин, господин генерал-лейтенант…
Капитан сразу же вырубил «громкую связь», но лицо его явно говорило, что сейчас он получает