– Я сейчас спущусь! – ответила Нина.
– Чтоб была через пять минут.
Звонок завершился. Нина медленно убрала телефон, продолжая смотреть на себя в зеркало. В глазах ее читалась странная решимость.
***
Всю ночь мы пили с Николь и ее мамой. И хоть сейчас я чувствовала себя паршивее некуда, я понимала, что забыться на дне бутылки было отличной идеей. Не знаю, как я заснула бы не будь в моей крови столько порций виски.
Грета весь вечер причитала и плакала. Она то и дело кидалась обнимать Николь, прося ту быть аккуратной и рассказывать обо всем, что камнем лежит на сердце.
– Я не переживу если потеряю тебя,– всхлипнула Грета, когда мы укладывали ее спать.
Забавно было. Точно Николь поменялась местами с Гретой. На время моя подруга стала мамой своей матери.
– Все со мной будет хорошо,– уверяла ее Николь,– спи…
– Не ходите никуда! – сонно промычала Грета, обнимая подушку.
– Никуда мы не пойдем, спи,– улыбнулась Николь, оборачиваясь на меня и в шутку закатывая глаза.
Впервые за всю ночь я искренне улыбнулась.
Прихватив остатки алкоголя мы с Николь устроились в ее спальне. Лежали на кровати и смотрели, как рассвет медленно рассеивает тьму. Звезды блекли, луна нехотя исчезала. Наступало утро. Наступал новый день.
– Не могу поверить, что это случилось,– прошептала Николь.
– Я тоже.
– Не представляю, как ты вернешься в общежитие,– она порывисто сжала мое плечо.
– Я тоже,– повторила я, смотря в ее большие, черные глаза.
– Живи у нас,– без раздумий предложила Николь.
Кудрявые волосы обрамляли ее хорошенькое личико. На темной коже были едва-едва заметны веснушки.
– Твоя мама не будет против? – спросила я, беря ее за руку.
– Конечно нет! Думаю, она только «за». Как только копы разрешат тебе зайти в комнату, мы перевезем все твои вещи к нам!
– Спасибо,– прошептала я, смахивая слезы.
– Лорали…– осторожно произнесла Николь.
– М?
– Ее правда убили?
По всему моему телу будто пробежал электрический заряд. Меня тут же замутило, и я легла на подушку, чувствуя, как начинает кружиться голова.
– Ничего я не боюсь сильнее,– честно произнесла я,– мне так страшно, Ники…когда я думаю о том, какие были последние дни, часы, мгновения ее жизни. Меня охватывает такой…знаешь…– я нервно, рвано втянула воздух,– по-настоящему леденящий ужас.
Это была чистая правда. Лишь на миг представив, что чувствовала Нина в преддверии своей кончины, я будто застывала. Меня охватывало оцепенение, руки и ноги отказывались двигаться, я даже не могла дышать. Из глаз начинали градом катиться слезы и только нервные всхлипы помогали мне делать вдохи и выдохи.
Все мое