– Советнику сорок восемь?!
Архитектор развёл руками.
– Мы ивены, милая. Стойкость перед вечностью. Ты видела его без бороды, да? Он же на вид молод, как я, – хохотнул Дграй.
Унхис смутилась.
– Ах, извините. Я просто всё ещё не до конца привыкла. А вам сколько?
– Сто пятьдесят девять. Я встретил его мать, когда мне было сто восемь, а ей почти тридцать. Недавно праздновали пятьдесят лет вместе.
– И вы за это время совсем не остыли к ней? А она к вам? Извините, если вопросы очень личные.
– Всё в порядке, – сказал он, подняв ладонь в мирном жесте. – Тут снова стойкость перед вечностью. Я всё ещё без ума от неё и никогда не жалел о нашем браке. Хотя из-за угрозы Охотницы нам и пришлось немного побегать по миру.
Он сказал это и встревоженно посмотрел куда-то мимо Унхис. Девушка оглянулась. У входа в беседку стояла недовольная Ерата.
– Кажется, я попросила тебя рассказать ей про нашего врага, а не делиться деталями личной жизни, – заметила капальщица.
– Небольшое лирическое отступление касательно ивенской природы. Я уже объяснил ей довольно много вещей.
– Отлично, – съязвила она. – Тебя ищет Ияхем и его криворукие строители. Вот честно, Дграй, мне кажется, что они на тебе ездят. Просто лень самим мозгами шевелить…
Перед уходом ивен попросил Ерату “по-свойски” рассказать про Охотницу. Как только он скрылся из виду, повисла странная тишина. Взгляд у капальщицы был поразительно тяжёлым, под ним девушка чувствовала себя виноватой во всех возможных бедах. Женщина же, словно спохватившись, враз смягчилась и села на место, которое совсем недавно занимал Дграй. Унхис не знала, привыкнет ли когда-нибудь к подобным её переменам.
– Ну, как тебе его истории? – спросила женщина и хитро прищурилась. – Это разговор был на самом деле очень важен. Мы должны понять, действительно ли ты готова к тому, на что неосознанно согласилась, надев бусы.
– Дграй рассказал мне, что она бессмертна, что могущественна…
– Но всё же ты это не до конца осознала, – мягко перебила ее капальщица. – Я тебе расскажу, что будет, если Охотница всё же решит зайти в гости, и как так вышло, что она до сих пор не истребила ивенов.
Унхис сжала бусы, словно набираясь храбрости и ответила:
– Давайте.
На самом деле девушка и сама понимала, что не до конца осознала всю серьёзность ситуации. Она чувствовала, что там плещется отчаянье и как-то наивно пыталась отсрочить встречу с ним, словно время позволит ей легче воспринять горе, с которым она обязательно встретится. Но не сейчас. Хотя бы на миг позже.
– Охотница дорожит ивенами, – едко и с расстановкой начала Ерата. – Это её народ, и она грезит собрать его вокруг себя, а не перебить. Поэтому, если ивены в какой-то части мира не слишком сильны и не враждуют с ней, то она до поры до времени не обращает на них внимания. На самом деле, если мерзавка решит, что пора со всеми нами разделаться, то сделает это.
Ерата