Волосы упали на ее лицо и закрыли покрасневшие щеки. Чарли схватила тарелку и наполнила ее оливками, салями, сыром бри и турецким хлебом.
– Спасибо. Все выглядит просто великолепно.
– Пожалуйста. – Он опустился на стул рядом с ней, намазал хумус на хлеб, положил сверху сушеные помидоры, жареные баклажаны и запеченный стручковый перец.
– Бэрил с ресепшн подсказала мне, где найти подходящую еду.
– Спорим, ты улыбнулся, и она тут же растаяла.
Лука пожал плечами:
– Жаль, что легендарное очарование, которое ты мне приписываешь, на тебя не распространяется.
Но оно распространялось. Чарли познакомилась с ним всего несколько часов назад, но уже чувствовала себя удивительно комфортно, сидя рядом с ним и разделяя импровизированный домашний пикник. Она нелегко доверялась людям и никогда не подпускала кого-то близко, поэтому ее приглашение говорило очень о многом.
– У меня иммунитет, – сказала она, отправляя несколько оливок в рот, и едва не подавилась, когда он погладил ее по колену.
– Все так говорят.
– Готова поспорить.
Ее кривая улыбка заставила его рассмеяться, и вскоре она присоединилась к нему, лишаясь части своего враждебного отношения. Не секрет, что этот парень – всемирно известный плейбой. Он никогда не скрывал того, кто он есть. Жаль, что она не могла сказать того же о себе.
– Что мы здесь делаем?
– Я думал, это очевидно. – В уголках его глаз появились очаровательные морщинки, когда он лукаво подмигнул ей. – У меня ужин с красивой женщиной.
Она фыркнула:
– Почему ты в Мельбурне в этом туре?
Улыбка исчезла с его лица, и она продолжила:
– Почему ты помогаешь Гектору, хотя не виделся с ним десять лет?
– Это тебя не касается.
Если он полагал, что его холодный, сдержанный тон заставит ее замолчать, то он ошибался.
– Вообще-то касается. Гектор – мой друг и босс, и я не хочу, чтобы кто-то воспользовался им.
– Забавно, я подумал так о тебе.
– Гектор – мой наставник. Он дал мне шанс, когда я искала работу, будучи еще подростком. – А еще она искала дом и жизнь не на улице, где ей пришлось провести две ужасные недели, которые преследовали ее несколько лет. Но Луки это не касалось. – Я уважаю его больше, чем кто бы то ни было, и никогда не стану пользоваться им.
Он угрожающе посмотрел на нее:
– И ты думаешь, что я стану?
Она пожала плечами:
– Я не знаю, учитывая, что ты не навещал своего дедушку ни разу за все те годы, что я его знаю.
В его глазах промелькнуло нечто похожее на сожаление.
– Ты не собираешься сдаваться?
– Нет.
Он потрепал свои волосы, завитки окутывали его пальцы, как карамельные пружинки, и ей захотелось потрогать их.
– Он позвонил мне, сказал, что у него затруднения,