Муж любовался её внезапно помолодевшим лицом, но, в отличие от жены, предстоящая поездка нервировала его, выбивала из колеи.
За день до отъезда в дверь позвонили. У порога стояла Вера.
– Верочка, деточка, – всплеснула руками мать, но не осмелилась обнять, а бросилась втаскивать чемодан.
Подбежал отец и выхватил его у матери.
– Проходи, родная! Ты бы сообщила хоть, мы бы подготовились! – пропустив дочь, захлопотала мать.
– Да брось ты этот чемодан, мы сами разберёмся! Сходи лучше в магазин, у нас же холодильник стоит пустой и отключённый! – обратилась она к мужу.
Вера стояла осунувшаяся и потерянная. После ухода отца мать с дочерью обнялись и заплакали.
– Что? Что с тобой, моя девочка? – гладила Верины волосы мать.
– Я думала, вы меня прогоните, – всхлипывала Вера.
Когда отец вернулся, нагруженный покупками, мать, опередив звонок, открыла дверь и приложила палец к губам: «Вера спит».
Они молча прошли на кухню и стали разгружать пакеты.
– Завтра попробую сдать билеты, – тихо сказал отец, – но думаю, уже поздно.
– Да, в лучшем случае со штрафом.
– Ну и ладно. Лучше так, чем ехать неведомо куда.
Мать взглянула на него: седого, с залысинами на висках, уже пожилого мужчину с каким-то покорным выражением на лице. И куда делся тот Миша? Легкоатлет, высоченный красавец, по которому сохли все девчонки?
Мать с отцом, стараясь не разбудить дочь, хлопотали на кухне, и в полночь, когда уже любимые Верой плов, тушёная морковь и шарлотка были готовы, а они засобирались спать, Вера вошла на кухню и молча обняла родителей.
Мать накрыла на стол, отец достал три рюмки и налил всем коньяку. Молча чокнулись и выпили. Вера, чуть пригубив, ковырялась в тарелке с пловом, а мать с отцом молча ждали, когда она начнёт говорить.
Это была совсем другая Вера. Уже не та яркая и весёлая девочка, которая ушла три года назад.
– Понимаешь, мам, я ему не нравлюсь! – крупные слезинки выкатились из глаз и упали прямо в тарелку. – Разве так бывает? – повернулась она к отцу.
Отец хмыкнул и насупился.
– Может, он просто не любит тебя? – робко спросила мать.
– Говорит, что любит. Разве это возможно? Разве можно любить, если не нравится ничего: ни внешность, ни характер, ни-че-го! Не так готовлю, не так говорю, не так одеваюсь, не так пою…
– Знаешь что?! – повысил голос отец. – Он просто закомплексованный…
– Миш, не надо, – мать накрыла ладонью руку отца.
Вера повернулась к отцу:
– Да, ты прав, пап. Он ужасно закомплексованный. Но это ничего не меняет…
Молчание снова душным облаком разлилось