– Но вы же сами говорили, что в доме нечего брать! – гневно вскинулся Лукас.
– В доме – нечего, но что насчет моего багажа? – Я торжествующе усмехнулась. – Кто мешает мне сказать, что у меня с собой была крупная сумма денег или же дорогие украшения?
– Это же ложь!
В этот момент мне стало даже жалко Лукаса. У него от удивления так сильно округлились глаза, что они стали похожи на два огромных блюдца, в которых плескались искренние недоумение и обида.
Анна, сидящая рядом, тихонько хихикнула, видимо, позабавленная этим зрелищем. Правда, смотрела при этом она за спину Лукаса. Но я уже начала привыкать к выходкам сестры, поэтому спокойно проговорила, пожав плечами:
– Да, ложь. И что? Вы же сами сказали, что вам плевать на мнение окружающих. Так пусть думают о вас, как о воре…
Я пожалела об этой фразе, как только она слетела у меня с уст. Глаза Лукаса опасно потемнели. Он уже оправился от первого замешательства, и сейчас его рот кривился от гнева, который вот-вот должен был прорваться наружу криком. Однако, к моему величайшему удивлению, Лукас все же сумел удержаться от столь бурного выражения эмоций.
– Вы хоть представляете, кому осмеливаетесь угрожать? – тихо спросил он.
Честно слово, лучше бы закричал! От его голоса мне почему-то нестерпимо захотелось забиться в самый темный угол гостиной и заплакать.
– Да что вы мне сделаете? – Я с вызовом улыбнулась, хотя внутри все мелко дрожало от страха. – Обвините во лжи? Ваше слово окажется против моего. И я готова побиться об заклад, что поверят мне.
Еще одна томительная минута молчания. Но наконец Лукас как-то растерянно моргнул и с явным усилием отвел от меня взгляд.
– И все же ваша наивность потрясает, – пробормотал он. – Слабая девушка, дом на окраине, из всех возможных помощников – лишь ребенок. Но вы, похоже, искренне не понимаете, насколько безжалостны могут быть люди и сколь чудовищно они порой поступают.
– Речь сейчас не обо мне, – дерзко прервала его я, немного приободрившись. Кажется, я все-таки начинаю одерживать верх в этом странном противостоянии. – Речь о вас и вашем добром имени. Если вы немедленно не расскажете, почему так отчаянно желаете выжить меня из дома…
Я осеклась. Нет, Лукас ничего мне не сказал. Он все так же сидел напротив меня, только в его облике что-то неуловимо изменилось. Словно через прорези маски обычного человека, накинутой для обмана окружающих, на меня вдруг холодно и расчетливо взглянуло кровожадное чудовище. Тяжело сказать, чем было обусловлено такое впечатление. Просто мое сердце внезапно забилось вдвое чаще, просто на уши неожиданно надавила ночная тишина, и я действительно осознала, что никто не поможет нам с Анной, если Лукас решит расправиться с невольными свидетелями