Сдерживая слезы, я приложила свою руку к его.
Машина тронулась с места с диким ревом, оставляя меня стоять в клубах пыли. Разворачивался мой худший ночной кошмар.
Я слышала, как ровно рокотал мотор, эхом разносясь по пыльной дороге.
Танец миражей вдалеке стал сменяться видом удаляющейся машины, а мои глаза, теперь еще сильнее замутненные потоками слез, щедро поливали выжженную почву.
Ноги подкосились, и я рухнула на песок.
Не знаю, сколько времени прошло, пока я оставалась на коленях под палящим солнцем. Внезапно вокруг меня сомкнулись чьи-то крепкие руки, прикрывая меня от солнца.
Я извернулась, уткнувшись лицом в воротник Зорана, в попытке заглушить свою душевную боль.
Легкие наполнились благоуханием лимонной травы.
– Что ты делаешь? – окликнула я Зора, ускоряя шаг. Во мне взыграл адреналин, мои чувства обострились. – Это запрещено правилами! – я указала на два маленьких комочка меха, шевелящихся в его рюкзаке. Щенки.
Зор одарил меня однобокой ухмылкой, а трекер на его куртке раздражающе сверкнул в лучах солнца.
– Вот дерьмо. Судя по всему, мне придется нарушить несколько правил ради тебя, Дар, – отозвался он, присев на корточки, чтобы распахнуть рюкзак.
Он бережно вытащил щенков, их широко распахнутые невинные глазки как-то не вязались с сухим, враждебным окружающим миром.
– …Зачем ты принес их сюда?
Я опустилась и протянула руку в перчатке, чтобы погладить шерстку одного из щенков. Они явно были выходцами из дикой природы.
– Осторожно. Эти "песики" скоро станут весьма опасными волками. – комментарий Зора заставил меня приостановиться, моя рука зависла над щенками. Сейчас, после его слов, я это отчетливо увидела. Дикий блеск в их прищуренных глазах, маленькие острые зубки, едва прорезавшиеся из десен.
Я поднялась, смахнув песок с коленей, и отвернулась, пытаясь осмыслить ситуацию. Я все еще была в своем охотничьем одеянии: капюшон куртки болтался за спиной, шарф на шее пропитался потом. Специализированные очки, изобретенные отцом, все еще оставались на глазах.
О чем вообще только думал Зор, притаскивая в деревню зверье… Нас за это покарают.
Я стягиваю очки, моргаю, настраивая зрение. Когда лицо Зорана оказывается в фокусе, я улавливаю мимолетный проблеск напряженного взгляда. Оно быстро сменяется знакомой успокаивающей улыбкой.
– Эти два озорника, – он указывает на свой рюкзак, из которого доносится приглушенное поскуливание, – для тебя. Я не шутил, когда сказал вчера, что что-нибудь придумаю от твоего уныния, когда меня нет рядом.
Я недоверчиво нахмурилась. Он что, серьезно? Как мы собираемся скрывать этих двоих от окружающих?…
После