Выпустив кота, баба Феша вернулась к своему занятию. Но по задумчивому выражению лица было понятно, что грустные мысли ее не покинули.
Дотеребив шерсть, встала и пошла подбивать квашню в деревянной лохани, стоявшей на лавке возле печи. Как же, Глебушка, любимый внучок пожалует, а бабка-то без пирогов его встретит что ли? Отродясь такого еще не бывало! Не успела вымыть руки, как услышала волчий вой, продирающийся сквозь завывания пурги, и следом, царапающий звук, перемежаемый истошными воплями Фомы. Торопливо направилась в сени, открывать дверь. Кот со вздыбленной шерстью залетел в дом и сразу, с лету, запрыгнул на теплую печь. Баба Феша хитро усмехнулась:
– Быстро ты, однако, нагулялся-то… Али волчка напугался? Так это, поди, Лютый воет. Он тебя не тронет, ты же знаешь… Эх ты… Трусишка…
Кот рассерженно фыркнул на хозяйку, и принялся деловито вылизывать шерсть, всем своим видом демонстрируя, мол, «мне до ваших суждений и дела нет. Я про себя все сам знаю». Баба Феша усмехнулась.
– Ладно, ладно… Чего ты… Я ж так просто, подзадорить тебя. – А потом, заговорила сама с собой. – А Лютый-то близенько совсем подошел. К чему бы такое? – Задула керосиновую лампу, и выглянула в окно. Но сквозь замерзшие стекла мало что можно было увидеть. Баба Феша легким жестом провела ладонью по стеклу, и сразу, как будто от этого плавного движения вся изморозь сошла с окна, оставив стекло чистым, будто отмытым. Но из-за бушующей метели, все равно, мало что можно было разглядеть. Только круговерть бешено вертящегося снега, танцующего под завывания ветра. Она опять вздохнула и проговорила с сожалением:
– Ну что ж, утро вечера мудренее…
Огонь в горниле печи почти совсем прогорел, и теперь, только мерцающие угли освещали комнату багровым переливчатым светом. Баба Феша, раздвинув ряды подвешенной над печью сушеной травы, встав на приступок, ловко забралась наверх.
– А ну, лохматый двигайся. Ишь, разлегся, будто ты один тут…
Кот недовольно заворчал, но перечить хозяйке не смел, неторопливо пододвинулся, свернулся калачиком, окутав себя пушистым хвостом, и заурчал, чувствуя рядом хозяйский бок. Слушая, как мурлыкает кот, мысли бабы Феши стали скользить плавно и неторопливо по ленте времени назад, в далекое прошлое.
Сколько себя помнила, она всегда жила здесь в этом доме. Его поставил здесь еще ее дед, скрывающийся в этих лесах со своими родителями от царской «милости». Пришедшие вместе с семьей Курнаковых единоверцы тогда стали ставить дома чуть подальше от этого места, считая его странным. Деревня быстро выросла в нескольких верстах от холма по берегу небольшой безымянной реки, вытекающей из озера с названием Пограничное. Чего граница, и почему озеро так называлось, маленькая Федосья поняла сразу, да и дед ей потом растолковал, впрочем, не тратя