Не говоря ни слова, Виктор принял свое оружие, извлек его из чехла, на короткое мгновение приложил ножны ко лбу в ритуальном жесте, после чего отработанным движением распутал сагэо и привязал меч за спину.
– Как я понимаю, там, куда я сейчас отправляюсь, со связью будет плоховато? – на всякий случай поинтересовался он.
Майор покачал головой.
– Полагаю, что все связные уничтожены эсэсовцами. Но на всякий случай запомни один номер.
Макаренко назвал комбинацию цифр. Виктор повторил.
– Хорошая память, – отметил Макаренко.
– Начинайте, – сказал Виктор.
Он видел, как нити намерений сплетаются в шар светлой энергии, расположенный в центре ворот. И как к этому шару тянутся темные тени, выползающие из стен, которые вдруг потеряли кирпичную твердость и стали зыбкими, словно густой кисель.
Тени тянулись не только к шару. Одна из них приблизилась к коленопреклоненному лейтенанту, замерла, словно в задумчивости, – и вдруг стремительно окутала его, словно накрыла одеялом цвета ночи. Фигура человека все еще угадывалась под этим одеялом, когда нить его намерения изменила цвет.
Теперь она напоминала веревку, скрученную из черных и светлых нитей.
Все большее количество теней заполняло подвал, погребая под собой человеческие фигуры. А шар, пульсирующий в воротах, менял цвет.
Светлое подменялось темным. Черное пятно появилось сбоку и медленно стало заполнять собой пульсирующее пространство…
Оно достигло середины – и по центру шара пролегла извилистая граница, грозящая вот-вот прорваться в ту или иную сторону.
«Так вот откуда взялся символ инь-ян… – пронеслось в голове Виктора, – противоборства и союза двух начал».
Виктор понял, что не стоит дожидаться, пока светлое победит темное. Или наоборот. Пора было действовать.
– Удачи, майор, – сказал он. – Береги душу.
И шагнул в ворота.
Сначала ему показалось, что ничего не произошло. Ослепляющая вспышка – и он шагнул из темноты… в темноту.
Виктор обернулся. Сзади маячили такие же ворота-тории.
И какие-то тени шевелились вокруг.
Первой мыслью было: «Не получилось!»
Но потом, когда глаза слегка попривыкли к темноте, щедро разбавленной лунным светом, он разобрал, что стоит не в подвале, а в саду среди разросшихся метелок мисканта.
Неподалеку маячили словно вырастающие из земли необработанные гранитные глыбы, рядом с которыми петлял искусственный сухой ручей из гальки, полузасыпанный опавшими кленовыми листьями.
«Неухоженный сухой ручей в японском саду? Такое возможно лишь в том случае, если хозяин умер или серьезно болен. Или…»
Его рука сама метнулась к рукояти меча.
– Я бы не стал этого делать, – раздался совсем рядом насмешливый голос, говоривший на немецком.
Виктор даже не удивился тому, что понял произнесенное, – недаром же отец сихана