Аналогично газетные прилавки в ту эпоху были не такими отцензуренными, как сейчас. Такие бульварные издания, как «The National Informer» и «The Exploiter», располагались рядом с уважаемыми «Newsweek» и «Time», регулярно помещая на свои обложки кровавые фотографии под кричащими заголовками вроде «ЛОВЕЛАС-УБИЙЦА ПОГИБ ПОД ГРАДОМ ПУЛЬ» и «МУЖЧИНУ РАЗРУБИЛО ПОПОЛАМ – ОН ВЫЖИЛ!» Среди таких журналов лежали и издания наподобие «Cinefantastique» и «Famous Monsters of Filmland», посвященные вымышленным упырям и убийцам. С годами рынок культовой макулатуры только разросся, породив на свет такую забытую классику расчлененки, как журналы «Violent World, The Godfathers», посвященный убийствам, в которых замешана мафия, и «True Sex Crimes».[35]
Популярные в США музыканты периодически создавали произведения на тему сверхъестественного еще со времен Великой депрессии – того самого периода, когда Голливуд начал выпускать классические фильмы ужасов, например, «Дракулу» и «Франкенштейна». Широко известно, что титан джаза Луи Армстронг написал жутковатую песню в стиле свинг под названием «Skeleton in the Closet» для фильма 1936 года «Манна небесная» с Бингом Кросби в главной роли («Skeleton in the Closet» примечателен своим началом в прозе, которое Армстронг в шутку завершает неправильным произношением: «Парень, не ходи туда… Ты что, не знаешь, что в этом доме водятся привядения?»)[36] Годом спустя блюз-гитарист из штата Миссиссипи Роберт Джонсон подлил масла в огонь будущей легенды. Он утверждал, что однажды на запыленном перекрестке он позволил Сатане настроить ему инструмент (разумеется, в обмен на душу), записав песню «Me and the Devil Blues» для лейбла Columbia Records.[37] Одним из главных хитов эпохи биг-бендов 1940-х годов была вышедшая из-под пера Харольда Арлена и Джонни Мерсера песня «That Old Black Magic», в которой, несмотря на любовную тематику, упоминается колдовство и живо описываются ледяные пальцы возлюбленной главного героя.[38]
Однако ни в одном артисте понятие «хоррор» не нашло полного отражения до неожиданного появления в 1956 году голосистого блюз-исполнителя Скримин Джея Хокинса и его преисполненной катарсиса, необузданной композиции «I Put a Spell on You». Хокинс, ветеран Второй мировой войны, который на заре своей музыкальной карьеры мечтал покорить мир оперы, примерил на себя то, что многие считают первым истинным образом шок-рокера[39]. Этот певец с безумными глазами стал известен тем, что придавал своим выступлениям особый колорит: вставлял в нос бутафорную кость, носил с собой палку с надетым на нее черепом по прозвищу Генри (Генри можно было часто увидеть с зажженной сигаретой в его оголенных зубах) и начинал огромное количество концертов, вставая из ветхого гроба. Многие его поклонники полностью купились на трюк Хокинса и на самом деле считали этого уроженца штата Огайо чужестранцем, практиковавшим вуду.
Из-за своего постоянного рычания и заигрывания с такой неприятной тематикой, как каннибализм и запоры, Скримин Джей в итоге оказался слишком эпатажным, чтобы