Этот сладкоежка слишком уважительно относился к сахарным кубикам, чтобы терпеть такое равнодушие к ним. Марго пожала плечами и начала увлечённо рассказывать про закат, про погибшее солнце и про долгую ночь. Нет, ей не было радостно, как можно было подумать, увидев её искрящиеся глаза, она всего лишь залечивала таким способом свои душевные раны. Ей нужно было увлечённо говорить о своей беде, чтобы избавиться от неё насовсем или хоть на какое-то время вздохнуть свободно. Но Рудольф был для Марго слишком невнимательным слушателем. Отвлекаясь от собеседников, даже от собственного чая и от обожаемых сахарных кубиков, он смотрел по сторонам и заглядывал в окно, сквозь кружевную занавеску, будто бы ожидая кого-то. Какого-то другого гостя. За окном стучал дождь, и в комнату врывались тихие лучи электрических столбов, такие чужие, тёплые и холодные одновременно. Нервно постукивая по столу костяшками пальцев, Рудольф переводил взгляд со своих друзей на старые напольные часы, на окно, на дверь, и снова в том же порядке.
– Ты кого-то ждёшь? – спросил наконец Андрей, отправив в рот очередную мармеладную конфету и запив её чаем.
