– Ещё раз? – спросила она, и Эдж кивнул.
И они прогнали "Глаза" ещё раз, и Лиззи отчаянно пыталась не лажать с аккордами и выдерживать нужную тональность голоса. Они с Эдвином Джастином Майерсом стояли практически рядом, пели о несчастной любви, и эти минуты однозначно стали одними из лучших в жизни Лиззи.
После Эдж удовлетворённо кивнул и сказал, что можно переходить к следующим трекам.
Репетиция утомила Лиззи так, что ей казалось, она доберется домой и рухнет в кровать, забыв о работе. Тем более после репетиции слово взял ещё и Алекс со своими организационными вопросами.
И уже под занавес, когда все собрались расходиться, Алекс сказал:
– Напоминаю, завтра в семь у вас выступление в клубе "Энерджи".
– Ты с нами, – кивнул Эдж Лиззи, когда они остались на сцене вдвоем.
– Уже? – только и смогла произнести в ответ она. – Но я нала…
– Нет. Мы с тобой сейчас задержимся и ещё раз отшлифуем. Точнее, столько раз, сколько нужно для идеала. И завтра перед клубом прогоним ещё раз.
Если Эдж скажет "идеально", это значит, что Лиззи готова выступать перед самим президентом?
И только потом Лиззи поняла, что это значит. Они с Эдвином Джастином Майерсом останутся тут наедине. И теперь трудно сказать, что волновало её сильнее – такое событие или риск облажаться завтра.
Музыканты разошлись, Алекс уехал, и даже Твинки спросил, может ли он быть свободен. Эдж кивнул в ответ. По рукам Лиззи поползли мурашки.
– Начали, – сказал Эдж.
У них была гитарная партия, клавиши, и два голоса. Лиззи отчаянно пыталась взять себя в руки. Голос дрогнул дважды, но Эдж сделал вид, что не заметил этого.
В перерыве Эдж спросил:
– Ты сама научилась играть?
– У меня был игрушечный синтезатор, с этого всё и началось. Потом мама отдала меня в музыкальную школу. Потом я попросила на день рождения настоящий синтезатор. В гаражную группу я пришла со своим инструментом.
Лиззи вспомнила свои пятнадцать лет и улыбнулась. Хорошее было время, беззаботное. И вечера в гараже тогда были самыми лучшими. Она порой тосковала по ним.
– У меня похожая история, – сказал Эдж, ловко перебирая струны гитары. – Только я на гитару заработал доставкой пиццы. Ну и мы с моим другом стали пробовать играть. Мне был двадцать один. Мама сказала, что музыка это, конечно, круто, но она бы не хотела, чтобы я спился или стал наркоманом. Похоже, альтернатив для неё не было. Это уже потом родители смирились.
Эдж ухмыльнулся, но Лиззи осталась со странным ощущением, будто ей только что доверили свою психотравму.
– Ты сейчас звезда, – пробормотала она. – Твоя мама может тобой гордиться.
– Ну не такая уж звезда, максимум жёлтый карлик.
– Как Альдебаран?
Эдж удивлённо уставился на Лиззи, и под этим взглядом она улыбнулась уже смело и открыто.
– Ты