– Мамочка, вы ругаетесь? – тихий сонный голос дочери не даёт мне ответить мужу.
Я сразу же бросаюсь к малышке, стоящей на нижней ступени лестницы, и подхватываю ее на руки.
– Почему не спишь? – ласково спрашиваю, поднимаясь обратно в комнату. – Давай я тебе сказку почитаю.
Коля даже не шелохнулся, чтобы успокоить дочь. Он не поднялся с нами, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Да, дело его. Пусть он устает на работе, приходит поздно, но ребенку тоже нужно внимание, иначе Алиса скоро забудет, как папа выглядит.
На полутораспальной кровати мы с дочкой помещаемся хорошо. Я, чтобы не включать свет, нахожу свой телефон, оставленный здесь на тумбочке, и открываю сказку. Читаю, сама проваливаясь в дрёму, прислушиваясь к сопению дочери.
Уснула… Приобнимаю ее и понимаю, что идти никуда не хочу. Это самое лучшее место, там, где я нужнее всего.
Запах клубничного шампуня, несмотря на то что пушистые волосы щекочут лицо. Маленькие ладошки на моей руке, когда дочь меняет позу и поворачивается ко мне лицом.
А ведь я живу ради нее. Ради вот этих незабываемых мгновений. Она, наверное, и не вспомнит через несколько лет, но каждое ее прикосновение, каждый взгляд, улыбка… Все отпечатывается у меня в памяти с того момента, как я впервые посмотрела в эти глазки.
Говорят, у детей взгляд неосмысленный? Тем более у новорожденных. Нет, она посмотрела на меня так, словно сразу поняла, что я – ее мама.
С этими воспоминаниями и засыпаю, где-то на задворках сознания слыша, как Коля заглядывает в комнату, но не входит. Тихо закрывает дверь и идёт в нашу спальню.
И те же шаги будят меня утром, кажется, совсем рано. Опустив руку, двигаю ею в поисках телефона, который бросила на пол. Половина шестого.
Аккуратно поднимаюсь и выхожу, видя, что муж, спускаясь по лестнице, кому-то звонит.
– Привет, – тихо говорит, не слыша меня. – Как мама?
Я не хочу показаться жестокой, но это же был явный перебор. Раиса Васильевна могла просто, высокомерно задрав подбородок, уйти к себе, сказав, что с плебеями говорить – это ниже ее достоинства, а не разыгрывать приступ. Был бы здесь папа, оказал ей первую медицинскую согласно дворянскому титулу, который так любит подчёркивать свекровь. И род именитый, и надо об этом не забывать. Только вот, увы для Раисы Васильевны, живём мы уже не в царской России – об этом тоже надо помнить.
Спускаюсь вслед за мужем, который так и не заметил моего присутствия. Моя привычка ходить почти бесшумно выработалась вместе с рождением Алисы, но это только у меня, кажется.
– Конечно, я заеду, – продолжает говорить Коля. – Лида, ты можешь ехать домой. Выспись. Да, конечно, увидимся, – говорит и резко оборачивается, услышав, как я выдвигаю стул. – Злата, черт возьми! – недовольно бросает в мою сторону, засовывая телефон в карман шорт.
– Ты был так увлечен разговором с Лидой, что даже не заметил меня? – спрашиваю и, не дожидаясь ответа, задаю следующий вопрос: – Как Раиса Васильевна?
– Хорошо, –