Немногочисленная старая мебель, поскрипавая в безмолвии, состояла лишь из мягких кресел, диковинно вырезанных табуретов и длинных письменных столов. Освещённые луной и ставшие искривлёнными силуэтами на стенах, словно гончие, бдительно следившие за каждым шагом жертвы. Лишь из одной детали состоял весь зал – деревянные стеллажи, полностью забитые стопками книг.
Их было достаточно много, чтобы человек среднего телосложения едва мог протиснуться. Невероятно высокие, как многоэтажные здания, и хрупкие, они закрывали собой потолок. Соединённые к их концам лестницы отливали ржавым серебром. По полкам ползали здоровенные мотыльки, а у книг, казалось, имелись светящиеся глаза.
И в отливе мерцающих звёзд зашевелился беленький огонёк жизни. Между столом и книжными стеллажами, на полу в лунном пятне лежало то, что не принадлежало этому миру. Тоненькое, будто стебелёк подснежника, тельце, свернутое в клубочек, едва виднелось из-под груды разбросанных книг. Ещё совсем сонно подымаясь, с её плеч попадали раскрытые письмена. Сидя на коленях, всё её худенькое тело в сарафанчике с клетчатой рубашкой было скрыто за длинными волнистыми волосами. Сияющими, прозрачными и ярче чем любого приведения.
Оглядевшись миниатюрной головкой по сторонам, девочка надрывно произнесла:
– Безликая Секция.
Каждая буква зигзагами вытягивалась в надпись над овальной аркой, ведущей вглубь. Правда, она была настолько искривлена в сторону, будто перегнутая баранка. Ниже – прибитая дощечка со сводом правил:
«Не шуметь! Иначе вам зашьют рот».
«Не трогать мотыльков и не сдувать пыльцу! От вдыхаемого яда ваши лёгкие станут трухой».
«Не отвлекать Надзирательницу по пустякам! Для неугодных вечность быть в подвале».
Беленькая девочка в туфельках прошлась по комнате, жмурясь от лунного неподвижного света. На поверхности столов лежали заготовленные листы и перья с чернилами. Одни из мотыльков размеров с ладонь взрослого человека, спокойно пролетел мимо девочки и сел на исписанный листок, а после, держа в лапках, улетел в дальней конец коридора. Заинтересованно проморгав серыми глазами, она проследила за насекомым.
Красочный мотылёк подлетел к столику регистрации, вежливо уложил лист и резко вспыхнул разными цветами, похожий на сигнал. Так оно и было. Как только он отлетел, остальные, шелестя крылышками, подлетали, делая тоже самое. У каждого было своё неповторимое свечение. От их кристальной пыльцы образовался радужный перелив. Девочка выворачивала шею, рассматривая это сказочное зрелище. Но тут неожиданно позади раздался царапающий звук: перья для письма сами окунались в чернильницы, быстро царапая строки на новой бумаге.
Девочка не испытывала страха. Она смело подошла к столу, стараясь прочитать, что писало это перо. Но как только она встала рядом, нечто прекратило писать. Почерк был неразборчив, полон не состыковывающихся закорючек, мало походивших на буквы.
Ещё не до конца понимая, девочка спрятала руки за спину и непонимающе наклонила голову.
– Почему вы больше не пишите? – мягко спросила она пустоту. Перо застыло в воздухе. – Вы не знаете, что писать? АЙ!!
Ни с того ни сего остриё пера глубоко оцарапало ей руку, бешено завертелось в воздухе, противно вереща. Из раны текла кровь. А столы стали так сильно дрожать, что книги выпадали с самых верхушек.
– А ну прекратили заниматься ерундой! – требовательно вскрикнул скрипучий суховатый голос. – Немедленно взялись за работу! Работайте! Эй, ты! Подойди сюда, девочка.
Как по щелчку пальцев землетрясение прекратилось, затихнувшие перья снова царапали листы, а мотыльки забирали их к столу. Прижимая повреждённую руку к груди, она пошла на зов.
– Ты правила читала? – грубо спросил скрежетающий голос, когда малышка подошла. – На первый раз это прощается, но если нарушишь тишину, отправишься в подвал.
Она замерла на месте, во всю вылупив глаза: за столом стояла высокая, кривая и жуткая женщина в рваном строгом платье и с птичьей рогатой головой. На зазогнутом клюве болтались очки, а через стекла злобно сверкали узкие ястребиные глаза.
– Простите. А вы не знаете, где я нахожусь? – вежливо спросила девочка, поглаживая влажную от крови руку.
Женщина-горгулья щёлкнула клювом.
– Средний уровень. Безликая секция библиотеки Либрариум. – Заучено пояснила она, пока за ее столом набирались стопки листов. – Я Надзирательница этой секции, Аглинесс. А вот вы, юная леди, ни только не выполняете работу, так и ещё и мешаете делать её другим!
– А что это за работа? – наивно вопросила девочка.
Надзирательницы не дружелюбно сощурилась и, не шевеля жуткой головой, задвигала кривым нескладным телом. Выпирающие из-под платья кости громко и противно хрустели. Пока костлявая длинная рука что-то искала под столом, птичьи глаза не переставали вгрызаться в девочку с красным кровожадным сиянием.
Потом та, зависая,