– Та-ак… – Пронзительный голос голос тучного водника, который по непонятной причине возненавидел меня сразу, как только я зашла в зал комиссии, прервал опасную тишину…
Прижав к груди руки, чувствуя успокаивающее тепло маминого медальона, я все-таки обернулась и посмотрела на мрачных магов сквозь туман невольных слез. В словах этой приемной комиссии я не нуждалась, и так ясно, что в Академию меня не примут. Оставалось только покинуть помещение приемной комиссии с достоинством. Я сглотнула и приказала самой себе не плакать, но получалось плохо.
– Та-ак, – повторил водник и забарабанил пальцами по столу. – И кто сможет сейчас внятно объяснить, почему мы потеряли целый кристалл на это… эту…, – С каждым словом его голос становился все выше и противнее. – Девушка?! Да вы что?! Не знаете, что с уровнем ниже пятого на тестирование приходить запрещено?! Вы… Вы…
Я опустила голову, против воли слезы потекли еще сильнее. Как же так?! Отец обещал, что кристалл Акана сможет пробудить мой Дар! Или целительский, или, хотя бы родовой, огненный?
– Да кто вас сюда допустил?! – Пронзительный голос водника ввинтился в самое сердце.
Напомнил голос мачехи.
Все мое детство.
Напомнил, что у меня сейчас есть единственный шанс пробудить свой Дар и поступить в Академию Стихий! И за него надо бороться! Во что бы то ни стало!
Слезы мгновенно иссякли, я храбро посмотрела на высокую комиссию и почти уверенным голосом смело заявила:
– А я в детстве вылечила кошку… – Закусив губу, я продолжала с вызовом смотреть магов. По приказу императора любое проявление целительных сил должно быть внимательно исследовано. Я была в своем праве! Почти…
– Ко-о-шку? И что? Сразу вообразили себя Магом Жизни?! – Услышав покашливание коллег, водник снизил тон и уже менее раздраженно добавил. – Ну? И где сейчас ваша кошка?!
– Она… – Я растерялась, – я же не брала с собой кошку.
– Во-от как… – Водник снова забарабанил по столу. – И вы решили, что одного-единственного случая достаточно, чтобы…
– Уважаемый Каашъян, – Суровый огневик в красной мантии с внушительным набором звезд на груди отложил в сторону просматриваемый свиток, искоса глянул в закрытую пологом тьмы нишу, где сидел са’артан императора, одновременно и мой отец тоже, и хмуро продолжил, – мы обязаны проверять все случаи необычных проявлений магии. Даже если, – он выделил голосом это “если”, – это был единичный случай в пятилетнем возрасте.
Можно подумать, что высокая комиссия станет тратить время на любых кандидатов. Если б мой отец не был са’артаном, меня бы к тестированию просто не допустили! Я с отчаянием искоса посмотрела на затянутую темнотой нишу. Неужели уже все возможности испробованы?! Разве мой отец сможет смириться с тем, что у него, первого Архимага Империи, родилась бездарная дочь?! Но, хотя я мысленно просила отца вмешаться, ничего, кроме внимательного взгляда из темноты, я не ощущала. Видимо, все доступные способы были уже испробованы. А лично вмешаться в тестирование Са’артан может только тогда, когда кандидат проявил необычные способности. Необычная бездарность вряд ли относилась к этому случаю. Я закусила губу и отвернулась.
– Но коллега?! – Возмущенно начал никак не успокаивающийся водник. – Такие прецеденты…
– Бывают. – Спокойно договорил за него огневик. – Зато вторая дочка са’артана Норана Сатори уже в шестнадцать лет подтвердила третью ступень. Такое бывает.
Водник побледнел и испуганно покосился на закрытую пологом тьмы нишу. До него наконец-то дошел тот простой факт, что насмехаться над девушкой, сумевшей дойти до высокой комиссии, несмотря на явно слабый дар, по меньшей мере неосмотрительно.
А мое лицо окаменело. И снова Лиорель! Прекрасная Лиорель, которую пророчили в архимаги начиная с тринадцати лет! Выражая сожаление о моей бездарности, каждый собеседник тут же торопился упомянуть младшую сестру “Зато Лиорель Сатори…” Каждый! Как будто это могло утешить родственников или меня саму! Сглотнув, я еще раз потерла грудь, ощутив успокаивающее тепло от медальона и решительно расправила плечи.
– Я могу идти? – Голос мой был спокоен. Ну-у, почти. Как бы я ни привыкла к унижениям, но на таком уровне меня еще не позорили. Хорошо еще, что не было Императора, который давно уже перестал лично наблюдать за тестированием и переложил надежду найти Мага Жизни на моего отца. А папа… он и так все знает.
– Без сомнения, уважаемая Даниэла Сатори. – Торопливо проговорил сухонький воздушник, единственный из всей комиссии посматривающий на меня с сочувствием. – Светлого вам дня и да хранит вас Всеблагая Мать.
Кивнув именно этому гранд-мастеру, я развернулась и гордо пошла к выходу, не слушая бормотания остальных членов комиссии. Какая теперь разница, что они говорят? Моя последняя надежда, что кристалл Акана сможет пробудить спящий во мне дар, угасла.
– А вы проверяли по формуле Н’акерши?
Я вздрогнула, услышав низкий мужской