Как бы то ни было, городок Норт-Бат ныне, поздней осенью 1984 года, по-прежнему ждал, что рано или поздно ему опять повезет. Тому были обнадеживающие признаки. Следующим летом должен был открыться восстановленный “Сан-Суси” – то, что от него осталось, – и на обширной территории отеля удалось пробурить новый источник. А удача, как говорится, рано или поздно возвращается на круги своя.
Утром в канун Дня благодарения, через пять зим после того, как первый вяз ополчился на жителей Верхней Главной, разбив крышу старой миссис Мерриуэзер и обратив в руины птичью купальню миссис Грубер, мисс Берил, извечная ранняя пташка, проснулась еще раньше обычного и со смутным ощущением беспокойства. Она села в постели, пытаясь определить источник беспокойства, и у нее из носа хлынула кровь. Это началось внезапно и так же внезапно закончилось. Большую часть она поймала клочком салфетки из коробочки, которую держала на тумбочке у кровати, а едва кровотечение прекратилось, решительно смыла салфетку в унитаз. Ей сразу же стало легче – оттого ли, что исчезла улика, или от самого кровотечения? Этого мисс Берил не знала, но, приняв ванну и одевшись, почувствовала себя еще лучше, а когда вышла в гостиную выпить чая, с удивлением и удовольствием обнаружила, что ночью намело. Снега не обещали, однако он шел, тяжелый мокрый снег облепил перила и сучья, вся улица стояла белым-бела. В серых утренних сумерках все казалось загадочным, неземным, мисс Берил смотрела на темную улицу, пила чай, мимо бесшумными зигзагами, точно в слаломе, прокатила машина, оставляя следы на свежем снегу, и смутное ощущение беспокойства, с которым проснулась мисс Берил, вернулось, хотя и не так остро. Чей черед настанет этой зимой? – гадала она, раздвинув жалюзи, чтобы видеть кроны деревьев.
И хотя мисс Берил слишком внимательно наблюдала за жизнью, чтобы верить в божественную справедливость, порой ей казалось, что она все же различает Господень замысел. Пока что ей везло. Бог попустил веткам упасть на соседок, не на нее. Однако она сомневалась, что Он и впредь обойдет ее вниманием с этими падениями веток. Этой зимой Он, быть может, обрушит на нее кару.
– В этом году моя очередь, – вслух проговорила она, обращаясь к мужу, Клайву-старшему, с мудрой улыбкой смотревшему на нее с телевизора.
Клайв-старший, двадцать лет как покойный, мог похвастаться ровным нравом. Он взирал на все из-за стекла, и ничто его особо не трогало, даже если он и опасался, что этой зимой придет черед его жены, то виду не показал.
– Ты слышишь меня, звезда моего небосклона? – допытывалась мисс Берил. Но Клайву-старшему ответить ей было нечего, и мисс Берил нахмурилась. – Лучше я поговорю с Эдом, – сказала она мужу.
“И пожалуйста”, –