– Как ты можешь пить эту гадость? – удивился Адам и сморщил нос. – Он, конечно, помогает, но я уж лучше помучаюсь головной болью.
– Отличная вещь! Безотказная. Если будем и дальше так пить, вам придется поставить мне капельницу с ликером. Вечно забываю о том, как буду мучиться утром. Нам не пора записываться в «Анонимные алкоголики»? – Грей осушил свой «Унтерберг», выпил кофе и приступил к яичнице.
– Обычно такое бывает во вторую неделю, но не в первую, – рассмеялся Чарли.
Он обожал своих друзей. Как правило, первые несколько дней у них всегда проходили в излишествах, но потом возвращалась привычная умеренность. Вообще-то все было не настолько страшно, как представляли сейчас его приятели, хотя накануне они действительно изрядно выпили и повеселились – танцевали с незнакомыми женщинами, смотрели, как веселятся другие, а главным образом – наслаждались обществом друг друга. Чарли предвкушал чудесный месяц. Это был для него любимый месяц в году, да и у его друзей тоже. Они начинали готовиться к нему заранее, а потом еще долго вспоминали свой замечательный отдых. Так они отдыхали, наверное, уже раз десять, и всякий раз, оказываясь вместе, они весело хохотали, вспоминая свои приключения.
– Что-то мы в этом году взяли с места в карьер. У меня уже печень на последнем издыхании. Я ее даже чувствую, – с озабоченным видом пожаловался Грей, расправляясь с яичницей и тостом в надежде успокоить желудок. Голова у него раскалывалась. Но «Унтерберг» возымел свое действие. Адам и под пыткой не смог бы впихнуть в себя такой завтрак. А вот Грей регулярно употреблял горькие настойки, и эффект был. И, к счастью, ни один из троих не страдал морской болезнью. – Я старше вас обоих. Если мы не сбавим темп, это меня убьет. Или танцы доконают. Черт, что-то я совсем не в форме.
Грею только что стукнуло пятьдесят, и выглядел он заметно старше своих друзей. Чарли в свои сорок шесть сохранил что-то мальчишеское, отчего казался лет на пять, а то и десять моложе, а Адаму было только сорок один, и он пребывал в отличной форме. В любой точке земного шара и при любом объеме дел он каждый день истово занимался на тренажерах. Он уверял, что только так может справиться со стрессами. Грей же никогда собой не занимался, спал мало, ел еще меньше и, как и Адам, жил работой. Часами стоял у мольберта. Думал, мечтал и дышал одним искусством. Он был ненамного старше друзей, но выглядел на свои годы, главным образом из-за копны вечно торчащих седых волос. Женщины, с которыми он встречался, находили его привлекательным и нежным, по крайней мере вначале, но потом оставляли его.
В отличие от Чарли и Адама, женщины его не волновали, и Грей не предпринимал никаких усилий, чтобы изменить свою холостяцкую жизнь. Он существовал в своем собственном мире, и женщины находили его сами, как почтовые голуби. Он, как магнит, притягивал к себе женщин, которых Адам называл