Светозар уже дрался с другими нео, отступая к внутреннему краю забрала стены. Дружинник отбивал удары заточенных рессор, – эти железки косматые муты использовали вместо мечей, – примитивных топоров, дубин и коротких копий с наконечниками из ржавой арматуры. На лице Светозара алели свежие раны от когтей, а мечи нео несколько раз попробовали на прочность кольчугу воина, но, к счастью, на излете.
Лан с воплем врезался в кучу-малу. Заработал бердышом, нанося удары то лезвием, то ратовищем. Пахарей ведь тоже обучали орудовать холодным оружием – не столь усердно муштровали, как дружинников, но каждый мужчина из кремлевской общины был таким, что палец в рот не клади. В пылу боя все наставления Мастера копья и алебарды, увы, вылетели из головы. Но тело-то помнило! Как парировать удар, как увернуться, как всыпать в ответ, используя оба конца, быть может, не самого удобного для сутолоки оружия.
– Ха-ха! Мы сдохнем, братец! – с неподдельной радостью возвестил Светозар, выпуская кишки ближайшему нео. – Точно сдохнем!
Раненый нео продолжил тянуть к дружиннику лапы, и Лану пришлось двинуть его топором в висок. Следующего мутанта он отпихнул, врезав ратовищем бердыша поперек прикрытой доспехом из досок груди. Светозар тут же воспользовался этим и вскрыл точным, поставленным ударом мохнатой твари горло.
«Сдохнем – так сдохнем, – подумалось Лану. – Как воины помрем, дом защищая. Баб защищая, стариков, деток. Не от старости или болезни сдохнем в вонючей постели. Не от изматывающей пахоты в поле. А с оружием в руках».
И он харкнул в морду очередного нео, потом наподдал обратной стороной ратовища мутанту промеж ног, и сразу – топором по черепушке, по черепушке!
А потом справа и слева в толпу нео врезались подоспевшие бойцы Кремля. На забрале сразу стало еще жарче и веселее. Но прорвавшихся мутантов было все же в разы больше. Как мураши по весне, что лезут черной пеной из крошечной дырочки в деревянном полу, так и нео – все прибывали и прибывали, тесня защитников Кремля.
Лан сражался с мутантом, шкура которого была черна, как смола, и лишь на груди, кое-как прикрытой доспехом из ржавых цепей, белел дельтообразный «воротничок» шелковистой шерстки. Руки уже гудели от усталости, но древко держали крепко. Соперник стремительно