– Эти «Эпипены» я заказал только на прошлой неделе, – поведал он.
– Они у вас бойко расходятся, да? – поинтересовался я.
– За все три года, что я здесь, я продал только один.
– Но раз так, к чему было заказывать шесть?
– У меня было предчувствие, – признался аптекарь.
– А теперь чутье вам не подсказывает, когда вы продадите остальные три?
– Не-а, но они уйдут до истечения срока годности, уж будьте уверены.
Я не представлял, где он набрался уверенности для подобного заявления, но пару дней назад я и не предполагал, что куплю три «Эпипена» – да хоть один, коли уж на то пошло. Как не мог и вообразить, что самолично вручу банкиру хозяйки подворья чек на шестьдесят кусков. Может, Боб Покет и прав. Может, этот городишко пребывает под действием каких-то чар. Я лишь уповал, что вселенское равновесие зависит не от меня.
Назад в «Приморье» я направился другой дорогой, хоть и не знал почему. По Мейн-стрит было рукой подать до A1A, но маршрут по Хай-стрит до Восьмой почему-то представлялся мне более привлекательным. Может, я подсознательно пытался проникнуться ощущением маленького городка?
Когда я сворачивал на Хай-стрит, что-то произошло.
У меня вдруг побежали по коже мурашки. Это было приятно, вроде ощущения, возникающего, когда только-только заберешься под одеяло холодной ночью. И чем дальше я ехал, тем более умиротворяющим становилось это чувство. К моменту, когда выскочил на Восьмую, я уже пребывал чуть ли не в эйфории. Именно это я чувствовал позавчера вечером, когда шагал следом за Рейчел по A1A, и еще раз вчера, когда стоял позади пансионата, раздумывая, не взяться ли за работу смотрителя. Я проехал мимо пустого швейного ателье, каких-то старых домов и заколоченной химчистки и на пересечении с A1A на левом углу обратил внимание на престарелую даму, подымавшуюся с чем-то вроде корзины для пикника по ступеням крыльца старой церкви. Я задержался там на минутку, не в силах оторвать глаз от храма. Я человек не набожный, даже не верующий, но мое упоение словно бы исходило от этой церквушки.
И в этом я был не одинок.
На церковном дворе благоговейно, но недвижно, как статуи, застыли с полдюжины пожилых людей. Взгляды их были устремлены к небу – вернее сказать, к балкону, поскольку все их внимание было как будто бы сфокусировано на балкончике второго этажа церкви. Затормозив у знака «Стоп», я заметил вереницу людей, выходящих из-за угла. Они шли порознь, и никто из них не разговаривал, но все они направлялись к церковному двору. А еще я заметил фургончик, припаркованный футах в двадцати сбоку, с двумя парнями на переднем сиденье. Как и я, они словно бы созерцали живые статуи в церковном дворе. Эти двое почти наверняка доставили сюда первую группу стариков и, похоже, дожидались их. Я сдал задом на своем прокатном авто, свернул в чей-то частный въезд, включил «аварийку» и выбрался из-за руля, после чего, перейдя улицу, приблизился к двум пожилым дамам и старику, сгорбившемуся над тростью.
– Что