– Кажется, скоро начнется заваруха…
Иван повернул к нему бледное лицо, ответил, стараясь улыбнуться непослушными губами:
– Прикидываю, хватит ли на нашу долю вражеских воинов. Вдруг разберут всех и нам не достанется!
Верный друг, он и здесь еще пытался шутить, чтобы поддержать его в трудные мгновения!
Прискакал вестовой, передал приказ Мономаха: встать на правом крыле рядом с ростовцами, суздальцами и смолянами.
– А черниговцев куда поставили? – спросил его Юрий.
– Они левое крыло заняли, – ответил тот и умчался.
Юрий со своими воинами занял указанное место, встал в первом ряду. Взгляд его неотрывно следил за врагом. Там в разные стороны продолжали скакать отряды половцев, видно, своими передвижениями старясь запутать русское командование и скрыть направление главного удара.
Солнце перевалило за полдень, но половцы по-прежнему не трогались с места. Стояли и русы. Так повелось, что первыми наступали кочевники. Их конные массы были подвижны и стремительны, важно было остановить их первый натиск, а потом уже развивать успех. Так было и на этот раз.
И вот, когда солнце уже стало клониться к закату, вся огромная конная лавина врага пришла в движение и, набирая скорость, понеслась на русов. Наступил самый жуткий момент – ожидание боя, когда страх железной рукой стискивает сердце, все тело немеет и становится чужим. Именно в это время слабые духом не выдерживают и бегут с поля боя.
Юрий напрягся и, прикрывшись щитом, выставил вперед длинное копье. Он чувствовал себя единым целым со своим конем, им вместе придется принять на себя удар половецкой конницы. Он не раз слышал, что половцы сильны своим первым натиском, который они наносят на всем скаку и со всей силой. Но если выстоять, выдержать и не отступить, то пыл степняков убавляется, и они сражаются уже не с той яростью, и тогда можно их сломить, отбросить и разгромить…
Лавина стремительно приближалась. Вот уже стали различимы лица, оружие. Юрий угадал «своего» половца, который мчался с поднятой кривой саблей прямо на него. Узкие злые глаза, неподвижное лицо, развивавшиеся по ветру концы шкурок черного соболя, которыми был подбит шлем, а чуть впереди – круглый щит, разрисованный красным узором. Все это он успел рассмотреть в эти короткие мгновения перед схваткой, которые чудесным образом удлинились, растянулись…
И вот удар, грохот железа, крики, конское ржанье… Юрий целил копьем ниже лица половца, в то место, которое у любого воина не защищено как следует, но, видно, противник отбил копье и набросился на него, нанося удары