Гоня без жалости лошадей, сумели увеличить разрыв верст до трех. Пора! Теперь только место подходящее подвернулось бы! А вот и оно! Впереди показался взлобок, выскочив на который Ратислав увидел справа по ходу глубокий, густо поросший невысокими деревьями и кустарниками овраг. Степная дорога шла саженях в ста вдоль его края. Лучше не придумаешь!
Могута тоже приметил удобное место, придержал коня. Поравнялся с боярином, показал рукой на овраг. Тот кивнул.
– Мы пошли! Постарайся уйти!
– Как получится! – усмехнулся ближник.
Ратислав хлопнул Могуту по спине и натянул поводья, останавливая скакуна. Десяток дружинников собрались вокруг него. Попрыгали с седел, взяли коней под уздцы. Лошади устали: не плясали, как обычно после скачки, только мелко переступали копытами. Бока их, потемневшие от пота, судорожно вздымались.
Не тратя слов, боярин махнул рукой в сторону оврага и первым, ведя коня в поводу, двинулся в его сторону. Воины, растянувшись цепью, чтобы не идти след в след и не выбивать в траве троп, последовали за ним.
Стенки оврага оказались круты. Конь поупирался на его краю, но потом, понукаемый Ратьшей, шагнул вниз. Шаг, еще шаг, скакун подогнул задние ноги и, почти усевшись на круп, съехал по известняковой осыпи вниз, продираясь сквозь кустарник. Ратислав, не выпуская повода, сбежал рядом, получив несколько хороших ударов ветвями по лицу.
Здесь, в глубине оврага, как показалось вначале, царила почти полная тьма. На каменистом дне растительности практически не было. Зато журчал ручей. Конь сразу припал губами к живительной влаге. Боярин дал ему сделать только несколько глотков и с усилием оторвал морду от воды. Жеребец недовольно всхрапнул и обиженно скосил на хозяина лиловый глаз.
– Тихо, тихо, – похлопал Ратьша его по шее. – Нельзя тебе сейчас пить, застудишься. Потерпи.
Конь, звякнув удилами, мотнул головой, снова потянулся к воде. Ратислав дернул повод, не давая ему пить.
С треском веток и шумом осыпающихся камней по склону начали спускаться дружинники. Вскоре весь десяток собрался вокруг боярина. Глаза потихоньку привыкали к темноте. Ратьша уже мог различать лица спутников.
Ли-Хая продолжали опекать двое воинов. Тот вел себя вполне смирно. Сам, без понуканий съехал в овраг вместе со своим конем и сейчас тяжело пыхтел неподалеку от Ратислава.
Дружинники споро замотали ремнями морды лошадей, чтобы не выдали ржанием. Ратьша глянул на богдийца. Потом кивнул одному из карауливших его воинов.
– Этому тоже кляп суньте. На всякий случай.
Вскоре сверху послышался нарастающий топот множества лошадиных копыт. Все громче и громче. И сам Ратьша, и воины вокруг, кажется, даже дышать перестали. Татарский отряд поравнялся с местом, где прятались русичи. От топота задрожала земля. По склону оврага покатились мелкие камешки.