– Лель делал, – неуверенно пискнул малой.
– Кто такой? – поспешил поинтересоваться князь. – Опять кого-то призрел?
– Мастеровой мой. По дереву.
– Сюда кличьте! – не дожидаясь развития, потребовал Дмитрий Иванович. Заскучавшие было стражники поспешили исполнить приказ, и уже совсем скоро перед князьями предстал ссутуленный старикашка, держащий в руках несколько небольших листов фанеры.
– Кто таков? – нахмурившись, потребовал князь. – Диковину свою показывай!
– Простить прошу, – уткнувшись в снег, затянул тот.
– Сам кто?
– Лель. Из вологодских мы, – неожиданно быстро ответив, погрузился в молчание тот.
– Из вологодских? – зная манеру общения товарища, поспешил поинтересоваться Николай Сергеевич. – А здесь как оказался? Далече ведь? Да и не шибко дружны, чай[32]?
– Молва идет, – помолчав, продолжал старик, – что люд сметливый нужен в Москве.
– Да отвечай ты, когда вопрошают! – не выдержав, повысил голос Дмитрий Иванович. Вместо ответа тот, отложив в сторону листы, взял в руки один и крепко, насколько позволяла комплекция и возраст, сжал его. – Бей в середку! – скомандовал старик. Хмыкнув, Великий князь Московский саданул жердью прямо в центр тонкого листа. Жалобно хрустнув, тот сложился пополам.
– А щит отчего же, – встряхнув головой, поинтересовался Донской. Вместо ответа Лель взял два листа и, сложив их так, чтобы волокна образцов лежали крест-накрест, снова скомандовал: «Бей!»
– Коли не жалко, – презрительно усмехнулся Великий князь Московский. Удар! Древко, отскочив в сторону, по инерции съехало по деревянной поверхности. – Вот диво-то! – оскалившись, правитель еще раз, как следует замахнувшись, двинул прямо в центр. Удар такой силы получился, что старик, не удержавшись на ногах, повалился в снег. Листы же остались совершенно невредимы[33]. – А ну, возьмите! – кивком указывая на барахтающегося в снегу мастерового, приказал князь. Стражники, тут же подхватив мужика, поставили того на ноги и, взяв листы, накрепко сжили их, готовясь к удару. Ух и замахнулся Дмитрий Иванович! Так, что казалось, в щепки разлетится деревяшка. Ан нет! Выдержала! Руки только, спружинив, стражникам отбила, да и то – не смертельно.
– Погоди, – вдруг встрепенулся Николай Сергеевич. – Так ты, получается, втихомолку ладил?! Я же говаривал: бросить занятие это!
– Что, – усмехнулся князь, услышав последнюю фразу, – не любо, когда кто-то по своей воле дела творит, а?!
– Так чего скажешь, а?! – повторил вопрос трудовик.
– То и скажу, – насупившись в ответ, пробубнил старик, – что ты, Никола, говаривал, нелепица получается.
– Так почему ослушался?! Почто не бросил?!
– Ты, Никола, говаривал, что нелепица получается, – упрямо повторил Лель. – Бросить чтобы дело это, не было уговору, – помолчав, добавил он.
– А?! – задорно расхохотался князь.
– Тьфу на тебя! –