Запахнув на груди куртку, я протискивалась в толпе, стремясь поскорее попасть на рабочее место и глядя только под ноги, чтобы не споткнуться через массу проводов и всяких репортерских прибамбасов. Уже на крыльце я была неожиданно схвачена и резко развернута в сторону толпы. Глянув на вцепившегося в мой локоть детектива Терча, я едва успела остановиться, чтобы не врезать ему под ребра от неожиданности.
– Доброе утро, госпожа Мерсье! – зашептал он, расплываясь в ослепительной улыбке, и сообщил: – А мы тут все как раз вас ждем!
– Кто это «все» и, собственно, зачем? – нахмурилась я, совершенно не склонная к милому общению.
– Все! – обвел Матиас оживившихся журналистов, и позади нас нарисовался директор нашего центра Франко Лионели.
– О, Юлали, наконец-то! – эмоционально воскликнул он.
Франко был в большей степени талантливым менеджером, нежели ученым, и поэтому его главной заботой был имидж центра, следовательно, любой намек на то, что его можно хоть как-то повысить, вызывал у директора взрыв оживления. Ведь это привлекает щедрых меценатов, а значит, позволит и дальше процветать и вести новые изыскания.
Франко подхватил меня под второй локоть, и я оказалась буквально зажата между двумя мужчинами, радостно скалящимися под вспышками фотокамер. Интересная мы, наверное, живописная группка: Франко – полный, низенький, в своем пижонском дорогущем костюме от Гуччи и туфлях от Феррагамо, я – натуральная блондинка, без макияжа, наверняка бледная, как смерть, с простым хвостом на голове, в джинсах, кроссовках и уютной, но совсем непрезентабельной серой трикотажной куртке и высокий белобрысый красавец Матиас Терч, в безупречной ярко-голубой рубашке под цвет его глаз и темно-серых джинсах, сидящих на его длинных мощных ногах и роскошной заднице, наверное, ничуть не хуже, чем на моделях, их рекламирующих.
– Что тут происходит? – шепотом спросила я, начиная уже злиться не на шутку.
Но Франко уже взялся распинаться о том, что наш знаменитый исследовательский центр славного города Фарго всегда рад оказать содействие органам правопорядка в меру своих скромных сил и благодаря своему прекрасному оснащению, за что спасибо нашим безмерно щедрым меценатам и бла-бла-бла, дальше перечисление всех выше означенных поименно. Потом он упомянул меня, представляя журналистам. По его словам я прямо героиня, готовая самоотверженно трудиться день и ночь не покладая рук в попытке оказать помощь в деле восстановления справедливости и практически мира во всем мире, как, впрочем, и любой ученый в стенах нашего прекрасного института и так далее, и тому подобное.
– Извините, что втягиваю вас в это, госпожа Мерсье, – прошептал Матиас