Зажигаю сигарету и втягиваю в себя дым, чувствуя покалывание в теле. Ужасная привычка, но и желания расстаться с ней пока нет. Наступил июнь, но ночи все еще прохладные. Нью-Йорк не спит. С балкона слышу, как внизу сигналят автомобили, кричат люди и воют сирены. Выкуриваю три сигареты, складываю пачку и зажигалку в карман и захожу обратно. В пентхаусе тишина: нет ни охранников, ни других работников. И мне следовало бы идти спать, однако вспоминаю, что мой нож не выбросили. Глупая идея забирается ко мне в голову, и я уже пробираюсь в коридор.
– Черт! – ругаюсь я, когда вижу, что здесь две двери.
Дергаю ручку у первой, но внутри оказывается нечто вроде гардеробной. Вряд ли, телохранители бы оставляли мой нож здесь. Захожу во вторую дверь и замираю, потому что в помещении горит тусклый свет. Слышу тяжелое дыхание, глухие удары обо что-то скользкое и мягкие прыжки, но никого не вижу, потому что комната извилистая. При входе стоит тумба с ящиками на замках, в которые, на мою удачу, вставлены ключи.
Бинго!
Тихо, чтобы меня никто не услышал, открываю верхний ящик и начинаю в нем рыться. Кинжалы, пистолеты, патроны на любой вкус, черт возьми… Зачем Россу столько оружия? Я могла бы взять другой нож на замену моему ножу-бабочке, но я хочу свой. Блестящий, смертоносный, специально созданный для девочки. Он мне слишком нравится, чтобы я меняла его на что-то другое. Открываю следующий ящик и уже замечаю голубой блеск, но рядом раздается тихий кашель. Подскакиваю на месте, ударившись рукой о тумбу, перевожу взгляд и вижу перед собой Росса. Он, нахмурившись и сложив руки на груди, смотрит на меня. Мужчина одет лишь в спортивные шорты и тренировочные кроссовки, его руки обернуты в бинты для бокса. Тело, покрытое цветными и черно-белыми рисунками, блестит от пота, а с волос капают маленькие капли. Его грудь часто вздымается, а мышцы немного подергиваются от перенапряжения.
Святое дерьмо, насколько он накаченный! Силы мышц на его мизинце хватит, чтобы сломать мне шею. Сглатываю от подступившего страха и делаю шаг назад, упираясь спиной в стену.
– Почему ты не спишь? – Росс говорит грубо, в глазах ни капли вечернего озорства. Сейчас он похож на зверя, который готов напасть. – И какого хрена ты шаришь по ящикам?
Ладони потеют. Чтобы скрыть свой постыдный страх перед ним, провожу руками по бедрам. Однако тут же жалею об этом, потому что взгляд Росса – холодный, но в то же время яростный – опускается на мои ноги. Мне не нравится это настолько, что я, не подумав, рявкаю:
– Хватит пялиться на меня. Я не слепая и расскажу матери, что ты творишь. Я не твоя шлюха, если у тебя недотрах, то иди и переспи с моей мамой, старик. С твоей невестой, напомню.
Ох, я и мой большой рот… Мне стоило родиться немой: я бы избежала кучи проблем в своей жизни!
Росс