Демьян мягкими прыжками побежал в другую сторону, поднялся по короткой лесенке, тихо приоткрыл дверь и выглянул.
На полу здесь уложены были двое.
Два охранника, всё в той же форме, лежали параллельно друг другу, рядом; руки их выровнены были вдоль тел, а головы под одинаковым градусом повёрнуты в потолок.
Демьян сглотнул.
Нервно оглядываясь, он двинулся по коридору – запирающие створки были здесь раскурочены и прогнуты в его сторону, словно в них снаружи, от входа, всем своим весом билась стая обезумевших единорогов – пролез в корявую щель заслона, перешагнул через упавшую на пол картину, и тут в лицо ему ударил плотный голос.
– Не дёргаться!
Перед ним стоял широкий, плотный как медведь, мужчина в костюме, с частыми короткими волосами, поседевшими на висках, с цепкими маленькими глазами, мощным подбородком, и видно было, что ходит он в зал, это точно, занимается со знанием дела, а не скачет от тренажёра к тренажёру.
В руках у медведя был карабин. Двенадцатая Сайга.
Демьян знал, что это такое. Если там дробь, то промахнуться с трёх метров в узком коридоре невозможно с любой степенью владения оружием. Этот стрелок точно не промахнётся.
– Они там, – показал себе за спину Демьян, надеясь, что тот отвлечётся. – Там Макс. Нужна помощь! Срочно!
– Стоять! – сказал медведь, и направил ствол прямо в голову. – Стой там. Медленно покажи ладони. Так! Молодец! Теперь заведи руки за затылок, медленно встань на колени, положи одну ногу на другую. Медленно! Очень медленно! Если дёрнешься – выстрелю. Предупреждать не буду. Давай.
– Да я ничего. Я вас здесь подожду. Я здесь. Ваша помощь нужна. Там у Макса проблемы. Внизу.
– Считаю до трёх. Раз. Слышишь? Два.
Позади хлопнула дверь, что-то ударило в раздолбанные створки, и рядом с Демьяном оказалось нечто, во что мозг его сначала отказался поверить, и увидел он это как нагромождение невнятных и рыхлых фигур.
Потом, тягучие мгновения после, сознание, оправившись от первого шока, что-то там подвигало, наложило фильтры, сопоставило с шаблонами и образцами, проинтерпретировало, и он наконец увидел.
Это было настолько невозможное зрелище, что Демьян невольно отшатнулся к стене, повалив стоящую у стены скульптуру измождённого человека. Та печально качнулась и упала под ноги.
Рядом…
Рядом стоял пацан – ну лет шестнадцать, может быть, максимум семнадцать – с прищуренными глазами и тонкими бровями; на голове его топорщились неровно стриженые волосы. Мелкий. Худой. Щуплый.
На плечах он держал парня.
Намного объёмнее его самого. Борова.
Бородатого, рыхлого, с пузом, с мясистыми пальцами и лоснящимся лицом. Килограммов под сто двадцать. А то и больше.
Боров безмятежно улыбался. С толстой губы его тянулась слюна, утыкаясь в неряшливо спутанную бороду.
Но дело было даже не в этом несоответствии хрупкости и силы. Не только в этом.
Проблема была в лице пацана.