Следуя этой логике, автор, ничуть не смущаясь, читал по-русски этрусские письмена, загадочную надпись на Фестском диске, египетские иероглифы и протоиндийские надписи. Он доходил до того, что объявлял древнегреческий язык, латынь и санскрит искусственными языками, созданными на древнеславянской основе для посвященных. Видимо, увлеченный конспирологией, автор вообще считал, что все древние письменные документы представляли собой шифровки, знаки которых намеренно искажались, чтобы они не стали достоянием непосвященных. Он представлял себя единственным на Земле, кому открылась их тайна. Предваряя исследования академика Фоменко, Орешкин видел в античной литературе памятники XIV–XV вв., написанные «умнейшими людьми эпохи – теми, кто опасались говорить открыто, кто уже предчувствовал дым костров и гнусавое пение за спиной» (Орешкин 1994б: 6). И проницательный читатель так и видит образы древнерусских волхвов, которые столь хитроумным способом уберегали свои древние знания от лап инквизиции.
Задолго до Кандыбы и других неоязыческих любителей «глобальной русской доистории» Орешкин объявил русскоязычным все древнейшее население земного шара, якобы принадлежавшее к пяти крупным племенным объединениям. Мало того, «по-славянски» он «прочитал» и целый ряд палеолитических изображений, что позволило ему углубить славянское прошлое едва ли не до изначальных рубежей человеческой истории. Автор недвусмысленно давал понять, что все это блестящее прошлое было загублено в эпоху Средневековья, а его полному забвению немало поспособствовали «гуманисты эпохи возрождения» после сожжения «последнего язычника». Остается упомянуть, что для своих фантастических построений автор всемерно прибегал к народной этимологии и самым кровожадным способом препарировал данные топонимики (Орешкин 1994а, 1994б). Любопытно, что статьи Т. Паншиной, рекламирующие откровенно языческие фантазии Орешкина, с сочувствием публиковал русский эмигрантский журнал «Вече», гордившийся своей православной позицией (Паншина 1996, 1997).
Все перечисленные примеры – конечно, крайности, что не мешает им служить отправной точкой для развития современной неоязыческой мифологии. Впрочем, и гораздо более умеренные версии древней истории Украины, созданные эмигрантами, непременно включают тезис о трипольцах как прямых предках современных украинцев (см., напр.: Семчишин 1993: 2–4). В 1990-х годах с ростом контактов между метрополией и диаспорой версии «украинской праистории», созданные эмигрантами, в частности, в Канаде, широко популяризировались в украинской прессе. Для примера можно указать на работу канадского автора В. Пайка, который, во многом повторяя Силенко, начинал историю Украины с палеолита и с гордостью заявлял, что в позднем палеолите Европа заселялась исключительно с территории Украины. Он также утверждал, что основы украинского