– Какое же? – еще сильнее удивился Андрюха.
– Выпить хочешь? – спросил Илюха. – Закусон с собой.
– Блин, – смягчил сорвавшееся с губ ругательство Андрюха, с которым, что Илюха твердо помнил, ему еще ни разу не удавалось выпить. – Ты не в ту дверь зашел, Разливахин. Какого лешего? Я же работаю!
– Извини, – заторопился Илюха. – Это я для порядка. Ну, мало ли. Дело-то в другом. Есть один казус, тебе понравится, думаю. Всех забот – одна минута, зато потом сможешь похвастаться, так и так, был еще такой случай… Только дай мне пять минут, отдышаться, я же все-таки постарше тебя лет на пять…
Андрюха недовольно засопел. Не любил он, когда кто-то вторгался к нему посреди, как он сам говорил, мазни. Илюха об этом знал, потому лишь мельком бросил взгляд на большой холст, над которым Андрюха трудился вот прямо сейчас. Там была изображена заснеженная поляна почему-то с едва различимым розовым оттенком, туманные деревья без листьев, серое небо, дом или амбар в отдалении непонятной архитектуры и невидимая, но явно ощутимая тоска в одном флаконе с покорностью судьбе. Точно в настроение Илюхи. Он уже хотел спросить о чем-то у Андрюхи, но поймал недовольный взгляд художника, развернулся и уперся взглядом в другую картинку, что висела на стене, отчего тут же сказал:
– Ой!
По всей видимости, это было то самое единственное слово, которое Андрюха готов был услышать.
– Чего ойкаешь-то? – спросил он.
– Обалдеть… – выдохнул Илюха.
На не очень большой картине был нарисован Сан Саныч Шмаль. Сходство было удивительным. Профиль, тяжелый с горбинкой нос, маленький подбородок, тяжелые веки, розоватость пронзенного мелкими сосудиками лица. Вылитый директор водочного бизнеса. Правда, зимой и летом Шмаль рассекал в какой-нибудь бейсболке, лысая голова у него мерзла даже в помещениях, а тут на голове у комерса имелся какой-то странный то ли клоунский, то ли ночной колпак с завязками, но все равно это был он. На остальное можно было даже не смотреть, хотя, конечно, внимания заслуживали и угловатый кружевной воротник на шее Шмаля, и пижама в горошек черного и кремово-белого цвета на всем его теле, да и красная подушка под его пятой точкой. Несколько удивляло, что сидел Сан Саныч вовсе не в директорском кресле, а ехал куда-то на веселом, несколько карикатурном слоне, который в свою очередь тоже чем-то неуловимо напоминал Шмаля, и смотрел Сан Саныч куда-то назад, что истине никак не соответствовало, потому как бывший начальник Илюхи никогда не оглядывался.
– Это же Шмаль! – выдохнул Илюха. – Сан Саныч! Вот, автор вот этого, его работа!
С этими словами Разливахин извлек из кармана и поставил на стол бутылку «Божьей росы».
– Одно лицо! – потрясенно пробормотал он в полной растерянности и, нащупав табуретку, сел.
– Это, который, что ли, пропал пять лет назад? – удивился Андрюха.
– Ага, –