Затем Гегель обращается к мирным договорам, подписанным немецкими государственными деятелями. Половина Германии находилась в состоянии войны, в то время как остальная часть была во внутреннем конфликте или нейтральной. Население и плодородные земли не компенсируют отсутствие рациональной организации общей обороны. В Германии обязательства увязают в судебных процессах, не находя разрешения. Варварство на практике – это толпа, которая составляет народ, но не государство, говорит он. (394). Культурное государство ставит закон, то есть универсальность, между монархом и отдельным гражданином. Он немного возражает против детального регулирования частных вопросов, например, заполнения форм для ремонта окна.
Как же достичь единства? Гегель пишет:
«Такое событие никогда не было плодом размышления, но плодом насилия». (395)
Здесь имеется в виду сила завоевателя, дающая ограничение. Однако такой Тесей должен обеспечить участие народа в делах, представляющих всеобщий интерес. Он должен уметь терпеть ненависть, как это делал, например, Ришелье во Франции, ради достижения политической цели. Гегель прямо говорит здесь о Макиавелли, на которого ранее ссылался Розенкранц, рассуждая об Италии. Осмо отмечает, что Фридрих Великий написал книгу «Анти-Макиавелли» (1739). Гегель пишет, что сам Фридрих в своем предисловии к «Истории первой Силезской войны» отрицает обязательность договоров между государствами, когда они перестают отвечать государственным интересам. Ненависть к «Принцу», таким образом, не говорит против истинности его содержания. Гегель пишет:
«Произведение Макиавелли остается великим свидетелем его времени и его собственного убеждения в том, что судьба народа, идущего к своей гибели, может быть спасена гением». (396)
Публика восстановила его репутацию, предположив, что он говорил с иронией. Осмо замечает, что Розенкранц опускает последнее замечание Гегеля в этом отрывке: «Голос Макиавелли угас, не оставив эха». [Вмешаюсь, я не знаю ни одного сравнения Гегеля и Макиавелли, за исключением, возможно, работ Фридриха Майнеке, но это сравнение звучит вызывающе].
Глава семнадцатая – Переход в ректорат Нюрнберга, конец осени 1808 года
В Южной и Юго-Западной Германии, то есть в Бадене, Вюртемберге и Баварии, царил дух реформ. В Баварии это особенно касалось образования. Возникли соперничающие схоластические и утилитарные схемы, которые задавали тон дебатам. В этом контексте друг Гегеля Нитхаммер (1766—1848) написал работу «Конфликт филантропии и гуманизма в теории образования нашего времени» (Йена, 1808). В ней он искал средний путь между