Добравшись до конца тупика, он ухватился за водосточную трубу и вскарабкался по ней на цинковую крышу. Теперь ему осталось только пробраться между каминными трубами и телеантеннами. Никаких проблем. Париж в его руках! Припомнив нужный маршрут, он нашел глазами улочку, которую искал, и спустился, цепляясь за лозу дикого винограда, тянувшуюся по стене сверху донизу. Дикий виноград – ну надо же!..
Здесь, на этой коротенькой пешеходной улочке, царил благообразный покой семнадцатого века. Как раз то, что нужно, чтобы добраться до улицы Монтань-Сент-Женевьев, проложенной еще в тринадцатом столетии. Наконец он заметил злополучный комиссариат. Здание подверглось крутой расправе. Сперва нападающие подожгли фасад, а потом заблокировали все входы и выходы, чтобы помешать полицейским выйти. И ни одной машины, никакой подмоги, чтобы спасти обреченных бедолаг.
– Да что же вы творите, черт подери?! – взревел сыщик.
Ему ответили смехом; затем посыпались выкрики, претендующие на остроумие: «Шашлык из полицейских», «Жареные курочки». Мерш с ужасом смотрел на черные силуэты осаждавших, ясно видимые на фоне багрового пламени; они швыряли камни в огонь, хохоча над несчастными, заживо горевшими там, внутри.
У Мерша было одно достоинство – другие, впрочем, назвали бы это недостатком. Он не умел колебаться, мгновенно принимал решения и потом никогда о них не жалел. Кровь – это пожалуйста. Но жареное мясо – нет! Наверху, на втором этаже, виднелся свет: там, верно, и спасалось «жаркое». Мерш обогнул пылающее здание и подбежал к дому, стоявшему позади него. Подъезд… Вход… Лестница… Он взбежал на третий этаж и распахнул оконце на лестничной площадке, которое, судя по всему, служило аварийным выходом.
Оконце выходило на крышу комиссариата. Наклонная кровля была покрыта просмоленным брезентом, который грозил с минуты на минуту сдаться огню. Не колеблясь ни секунды, Мерш спрыгнул туда, упал на колени и мертвой хваткой вцепился в брезент. Смола уже начала таять и тлеть. Полицейские, находившиеся внутри, пытались разбить стекло, но оно было закаленным, а рама заперта снаружи. Так что парни стали пленниками своего собственного учреждения. Мерш бешено колотил каблуками в замок оконца, стараясь одновременно уклоняться от камней, которые летели в него сквозь вечерний сумрак стремительно, точно метеориты.
Наконец оконный замок сдался. Мерш вцепился в раму и поднял ее рывком. Из открытого оконца повалил дым, а следом появились головы перепуганных полицейских. Он дотянулся до них и вытащил наружу первого, второго, третьего, четвертого… все они надрывно кашляли, плакали и стонали.
– Спасибо тебе, парень, – сказал один из спасенных. – За нами выпивка, притом капитальная. Ты кто будешь?
– Никто.
– Что это значит?
Мерш