Так вот, мужчина попросил, чтобы я отдал ему соус, иначе жена от него уйдет.
Из-за соуса! Вы представляете? Не из-за миллионов на скрытых счетах, не из-за огромных сумм, постоянно затрачиваемых на посторонние вещи или любовниц, а из-за какого-то там чертова соуса. Я представил себе, как только он сядет в машину к жене она разворошит сумки, достанет соус и прям из горла пить начнет. Соус!
Ну ладно! Соус то я ему конечно не отдал. Моя жена тоже его любит. Я просто представил, а что если я приду домой, а жена мне с порога: «Где соус Кайлодор? Нет! Это была последняя капля. Все развод. Я найду себе нормального мужика, с соусом что надо».
– Не, соус я оставил при себе, слышь мужик, надо иметь свою соусницу.
И вот тут до меня дошло. Ведь соусница как раз уже есть, но, чтобы в нее макать надо подмаслить.
Так что я отдал ему соус, там бутылочка то всего 0,33, а сам побежал набрал себе побольше. Накупил сразу пару литров. Всяких разных соусов. Залью в свою соусницу до краев чтобы радовалась.»
Комик шутил и кривлялся, показывал миниатюры. Но в залах стояла гробовая тишина, тот кто проектировал это место перестарался угождать богатеям и вместо того чтобы обособить их частную жизнь просто-напросто изолировал их от общества. Без смеха, без оваций выступление стендапера стало пресным.
Самая современная шумоизоляция.
Юстиция слушала и на ее лице отразилось отвращение,
– Он не имеет права приравнивать себя к нам. Его вместе с его репризами надо выкинуть на помойку. Уйдем отсюда, – сказала она, – мне противно его слушать.
Разве богатство и власть нужны только для того что бы окружить себя фриками и низкосортными развлечениями. Все это пошло и противно.
– Эти люди вокруг аристократы.
– Эти люди вокруг называют себя аристократическим обществом? Нет, они такой же скот, просто у них есть деньги.
Когда комик уходил со сцены последней его фразой было: «Да, не хлебом единым жив человек, еще его кормят надеждой.»
И этой фразой он будто поставил клеймо на богатеях, слушавших его. Раскрыв в них низменные черты характера приобщив их к одному роду человечьему.
– Юстиция, – возразил Абимаур, – перестань. Он сатирик его профессия задевать чувства зрителей, провоцировать слушателей.
– Растление аристократического ума преступление. – сказала Юстиция и поставила этим точку в разговоре.
После того как королевская пара вернулась в свои апартаменты Юстиция была словно в вакууме от произошедшего. О чем-то размышляя она не замечала, как Абимаур ходил вокруг раздеваясь – скидывал с себя одежду на пол и что-то ей говорил.