На этом разговор закончили. Провожая приезжую до дверей школы, директор всё же жалела, что не осудила Родину за легкомысленность. Ведь если по месту работы сына кто-то, похожий на этого психолога, начнёт наводить справки о ней, Маргарите, то не окажется ли подобное сочувствие проявлением моральной неустойчивости или даже слабости? Навязчивые мысли вызвали в женщине очередной и сильный прилив. Климакс у учителей обычно бывал ранний и профессионально обоснованный: много стресса, мало секса. На тот момент Маргарите Фёдоровне исполнилось всего лишь 42 года.
После посёлка Раиса Степановна съездила также на Ленинские горы. Погуляв по территории университетского городка, она вовсе успокоилась: исторический факультет находился в Первом учебном корпусе, а мехмат, где учились дочь и её избранник – в основном, многоэтажном, том, что со звездой. Расстояние между двумя постройками – не через тротуар перейти. Впрочем, судя по словам директора, Александр не хотел видеть Анну, да и она, брошенная, бегать за ним не собиралась. «Вот на этом мы и сыграем. Мы, когда речь идёт о хорошем муже, люди как раз-таки не гордые» − ответила себе Раиса, принимаясь теперь за план по «захвату» будущего зятя.
От дочери она узнала, что на неделе Новиков записался на факультатив в лабораторию прикладного математического анализа, где с упоением занимается предметом, от которого холодеют руки у всей группы, ходит на плавание в бассейн при МГУ, а ещё вынужден ездить на дачу, помогать родителям в перестройке дома.
− А ты не исключаешь, Людочка, что твой, с хорошим почерком, − кличка прилипла к будущему родственнику на всю жизнь, трансформировавшись со временем в «твой, что тяжелее ручки ничего не держал», − ездит в свою деревню, в том числе, и по сердечным вопросам? – как-то спросила Раиса Степановна, заметив, что в выходной и при хорошей погоде дочери не с кем прогуляться.
Ответ Людмилы был категоричным:
− Что ты, мама. Саша такой человек, что, если раз отказался от чего-то, второго не потребуется.
Мать, сделав вид, что не понимает о чём речь, удивлённо вытянула бровь:
− Сам тебе про это сказал?
− Конечно сам, − гордо прогнулась дочь, но тут же зажала губы. Про то, что новый приятель не верит ни одной из девушек, она рассказывать совсем не собиралась. Так получилось, что с той поры, как она выплакалась на плече товарища в первый раз, у них с Александром завязалось что-то, похожее, скорее, на товарищество, чем симпатии. Впрочем, симпатия к искренней и наивной Людочке у Новикова тоже была. А ещё хотелось найти момент, чтобы по-доброму убедить, что зря она тратит своё время: формулы не запоминает, материал не усваивает даже после нескольких повторений. Однажды, когда Люда протянула идеально записанный конспект и ткнула в то место, которое совсем не поняла, он снял очки и, любуясь содержимым тетради, усмехнулся:
– Лучше