– Привет.
Только теперь я вспоминаю, что сам давал ей чип от калитки и домофона.
– Мари…
Не уверен, что я готов выяснять какие бы то ни было отношения и отвечать на вопросы "почему ты меня игноришь".
– Ты сказал, что мы поговорим позже, – перебивает меня она, – я пришла поговорить.
Изгибая бровь и по-прежнему улыбаясь, Марика резким движением распахивает свой невозможно длинный пуховик, одновременно приспуская его с плеч. Под пуховиком нет ровным счётом ничего, кроме замшевых коричневых сапожек. Вот же черт!
– Твою мать, Мари, – говорю я и хватаю её за руку. – Иди сюда.
Её глаза горят торжествующим огнём, когда я втаскиваю её в квартиру и запираю дверь.
Час спустя мы все ещё лежим в постели. Не разговариваем. Она обнимает меня, и её острый коготок вычерчивает на моем животе какие-то геометрические узоры. Я лениво кручу на пальце любимое кольцо с двумя воющими (поющими!) волками, которое ношу не снимая, и думаю о том, что сегодня все-таки принял сторону Лео.
– Во сколько сегодня вернутся твои родители? – нарушает тишину мелодичный голосок Марики.
– К девяти-десяти, – отвечаю я. – А что?
– О, это просто отлично, – радостно щебечет она, – тогда мы можем остаться у тебя подольше и провести время более интересно…
Её тонкая ручка скользит по моему животу вниз и собирается исчезнуть под одеялом, но я вовремя перехватываю её.
– Подожди, подожди. Что значит "более интересно"? Более интересно чем что?
Марика приподнимается на локте и смотрит на меня. Выглядит при этом раздосадованной.
– Ну, милый, ты что? Чем эта дурацкая дискотека, конечно же!
Я так ошарашен, что даже пропускаю мимо ушей "милого".
– Дискотека… Она что, сегодня? – потрясенно спрашиваю я и бросаю быстрый взгляд на часы.
– Ну да, – безмятежно подтверждает Марика и запоздало удивляется: – Стас, что с тобой?
Твою мать. Увлекшись домашкой, а потом и Марикой, я забыл, я совсем забыл про то, что сегодня пятница. Сегодня пятница, сегодня дискотека, посвящённая четырнадцатому февраля, которая начнётся… Уже через десять минут, и мне обязательно, обязательно нужно быть там. Вот же черт!
Не обращая внимания на протесты Марики, я резко сажусь на кровати и начинаю одеваться.
– Собирайся скорее, – бросаю я ей, не оглядываясь, – мы идём в школу.
– Но как же так? – Марика выглядит уязвленной, недоуменной, возмущенной одновременно. – Зачем? Я же ясно дала понять, что не хочу…
– Зато я хочу, – довольно