– Никаких но. Убери деньги, я сказал. И никогда больше не предлагай мне их, ты поняла? Ты что, думаешь, я не могу за тебя заплатить?
На ее лице отражается то ли сожаление, то ли испуг, но ничего сказать она не успевает – в это время подходит наша очередь. Я покупаю три билета, краем глаза отмечая, как она, отойдя в сторонку, прячет деньги и убирает кошелек в рюкзак. Молодец, послушная девочка.
Когда я отхожу от кассы и приближаюсь к ней, она внезапно кладет ладонь мне на плечо. Ее прикосновение, как всегда, будит во мне целую гамму чувств. Сердце делает кульбит, как и член, который болезненно дергается. Колоссальным усилием воли я усмиряю этих двоих, стараясь просто расслабиться и наслаждаться ощущением ее ладони, лежащей на моем плече.
– Стас, прости, я не хотела задеть тебя, – начинает она, и ее тоненькие пальчики поглаживают мое плечо. – Я не подумала, что это может как-то тебя оскорбить…
– Все в порядке, Орешек, – говорю я. – Просто на будущее запомни: если мы где-то вместе, за тебя всегда плачу я.
Она смущенно кивает. Я нахально добавляю:
– Но ты можешь продолжать меня трогать, я совсем не против.
Она тут же отдергивает руку и даже отскакивает от меня на шаг. Я преувеличенно громко смеюсь.
– Что тут у вас? – к нам спешит Мишка с двумя большими вёдрами попкорна и тремя бутылками газировки под мышкой. – Из-за чего веселуха? – переводит друг взгляд с меня на Риту. Его сестра фыркает:
– Твой друг упражняется в остроумии. Я скоро вернусь, мальчики.
Она поудобнее перехватывает свой рюкзачок и собирается отойти, но я успеваю ухватить её за тонкое запястье. Черт, да оно почти прозрачное!
– Отдай рюкзак.
– Что? – она непонимающе взглядывает на меня. Эти огромные ореховые глаза когда-нибудь убьют меня.
– Отдай рюкзак, – терпеливо повторяю я. – Он тяжёлый. Что тебе таскать его.
Она колеблется несколько секунд, но рюкзак, судя по всему, и правда очень тяжёлый, поэтому она скидывает его с плечика и протягивает мне. Ого, как будто кирпичи! И как она его таскала?
– Спасибо, Стасик, – она лучезарно улыбается мне самой искренней широкой улыбкой, а потом разворачивается на каблучках и, взметнув медными прядями и обдав нас шоколадным ароматом, уходит по направлению туалетов.
– Стасик? – передразнивает Мишка. – Есть разговор.
Я улыбаюсь во все тридцать два зуба, как дурак, и смотрю вслед Рите, хотя она уже скрылась из глаз.
– Эй ты, Ромео недоделанный! – щёлкает пальцами перед моим лицом друг, и я, спохватившись, виновато перевожу на него взгляд.
– Позволь маленькое уточнение, – почти ласково произносит друг. – Та девчонка, про которую ты мне рассказывал в субботу, – это моя сестра?
Я на секунду закрываю глаза, а затем, распахнув их вновь, твёрдо смотрю на Миху.
– Да.