Дядя же отвечал ему по-гречески, и из его слов я только понял «здравствуй, мой старый друг».
А после они обменялись рукопожатием со старым и молодым мужчинами.
– А кто это с тобой, я только узнаю твоих сыновей, а они за год возмужали, добрые мужи у тебя выросли, – ромей опять обратился на нашем языке.
А дядя отвечал на греческом, а после перешел на наш, представляя уже нас ромеям.
– Моих сыновей уже знаешь, а это, – он указал на меня, – Яромир, мой племянник, уже справный воин, и его друзья, Дален и Гостивит. – А это мой старый друг, Никита, с которым я имею торговые дела, и его старший сын Димитр.
Я знатно охренел от имен. Никита и Димитр, вот ни черта себе, только Ванюши не хватает. Я бы тогда точно попросил в этой корчме водочки и соленый огурчик. А потом до меня дошло, что многие русские имена пришли вместе с православной верой, которая имеет византийские корни.
Ромеи со всеми нами поздоровались за руку. А меня что-то царапнуло на самой грани сознания, я так и не понял что.
А ромеи вместе с дядей пересели за соседний стол и начали говорить на греческом о торговых делах, в их разговоре я понимал с пятое на десятое, но старался. Все-таки местный язык мне надо изучать, если хочу здесь хорошо устроиться на какое-то время. А после с почестями вернуться домой.
Дядя закончил разговор со своим другом, и, перед тем как уйти, они вновь попрощались рукопожатием, и здесь я понял, что меня смутило.
– Дядь Колояр, а я правильно понял, что Димитр – сын вашего друга Никиты?
– Да, а что такое? – дядя с интересом на меня посмотрел. – Говори, не тушуйся.
– Он ему не сын, – и я твердо посмотрел на дядю.
– Как не сын? Я бы знал о таком, у него большая и прекрасная семья и любящая жена.
На словах дяди о любящей жене я скорчил недоверчивое лицо. И кажется, до дяди начало доходить.
– Так, погоди, а как ты это понял?
И я просто зажег свою силу жизни на ладони, а после ему ответил:
– Вот так и понял, дядя, только не сразу.
И дядька крепко задумался, а после хмуро ответил:
– Он мой друг, я должен ему сказать.
– Отец, ты уверен, это все-таки чужая семья? – задал вопрос Горисвет.
– Да, уверен, он собирается в скором времени передать ему дела, так как он самый старший. Ждите, я сейчас.
И дядя ушел, оставив нас.
Мы начали скрашивать ожидание разговором, но он не клеился, за три прошедших месяца мы обсудили все не один раз, а говорить на темы, которые набили оскомину, уже надоело.
Дядя вернулся с Никитой, ведя его под руку и что-то втолковывая.
– Уйдите, – и он прогнал изо стола всех, кроме меня.
– Расскажи Никите то, что мне сказал.
Старый грек смотрел на меня хмуро и недоверчиво.
Вздохнув и собравшись с силами, я начал разговор:
– У меня есть два дара. Дар ветра и дар жизни, но интересует нас дар жизни, – начал медленно говорить