– Термитная смесь, – пробормотал сержант-пехотинец. – Сэр! Надо лечь на пол.
– Зачем?
– Если начнётся стрельба, может кого-нибудь зацепить.
– Всем лечь, – приказал командующий.
Сам он остался сидеть в своём кресле перед центральным пультом.
Если снаружи враги, стрелять они, вероятней всего, не будут – слишком велик шанс повредить управляющие системы станции. Если свои – валяющийся на полу, он будет выглядеть, в лучшем случае, просто посмешищем.
С каждой секундой контур на переборке делался всё ярче и ярче, а когда стал практически белым, по перегородке снаружи чем-то ударили и выжженный участок стены грохнулся на металлический пол.
Когда гул от упавшей плиты утих, из проделанного в переборке проёма послышался насмешливый голос:
– Что, господа пиндосы? Не ждали?
– Стой! Стрелять буду! – истерически выкрикнул сержант-пехотинец.
– Стреляй, – невозмутимо ответил всё тот же голос.
Командующий как наяву чувствовал, как несчастный сержант жмёт и жмёт на спуск своего плазмогана, но у него ничего не выходит.
Снаружи сперва засмеялись, потом смех неожиданно оборвался.
– Оружие на пол, руки на затылок, – приказал резко посуровевший голос.
Сержант приказу не подчинился.
Оплавленные, но ещё не остывшие до конца края переборки источали неяркий свет, и в этом чуть красноватом свечении было кое-как видно, как пехотинец насаживает на плазмоган штатный штык-нож и, выставив его перед собой, резво бросается к выходу.
К счастью или несчастью, вступить в рукопашную он не успел. В проёме что-то вдруг громыхнуло, темнота озарилась короткой вспышкой, и сержант, не добежав до цели какие-то пять шагов, словно бы налетел на невидимую стену и упал на пол. Такая же участь постигла второго рванувшегося следом бойца. А затем в остывающий контур «двери» шагнула какая-то тень…
Всё закончилось спустя примерно минуту. В рубке снова зажёгся свет, замерцали экраны, зашумела климатическая установка.
Чтобы приспособиться к яркому освещению, командующему понадобилось секунд пять. Подслеповато щурясь, он обвёл взглядом свой бывший КП. На полу лежали шесть трупов – четверо пехотинцев и двое офицеров дежурной смены. Ещё четверо сидели на корточках у переборки в положении «лицом к стене, руки на затылке». Посреди помещения стоял человек в камуфляже. В левой руке он держал какое-то неизвестное оружие со сдвоенным коротким стволом, в правой – обыкновенную сапёрную лопатку. Лезвие у лопатки было запачкано красным.
– Кэптен Хиггинс, если не ошибаюсь? – небрежно поинтересовался незнакомец с лопатой.
Командующий судорожно кивнул.
Чужак аккуратно обтёр лезвие МСЛ о ближайший труп и, сунув лопатку за пояс, козырнул Хиггинсу:
– Барон Румий. Имперская армия…
* * *
Эти апартаменты герцог Галья́ не любил. Просторные, но чересчур аскетичные, словно в казарме. Стол,