– Абсолютно. Взгляните на его запястья. Видите потёртости? Это след от кандалов. Эти отметины ни с какими другими нельзя спутать. Нам можно возвращаться, миссия выполнена, – сказал капитан и направился в лагерь.
У шалаша сидел часовой, облокотившись на винтовку и дремал. На краю поляны паслись кони, а в центре горел костёр. Сотня готовила обед, расположившись, кто, где смог. Капитан подошёл к шалашу и, откинув полог, зашёл в него. Маруся сидела в изголовье Пепла и тихо плакала. Васька лежал по-прежнему на ковре. Глаза его были накрыты медными пятаками, а в скрещённых на груди руках горела маленькая свеча. Капитан оглядел шалаш, перекрестился и вышел.
Глава 7
В это время на селе жизнь шла своим чередом. Солдаты чистили коней, готовили еду и заступали в дозоры. Остальное время проводили, как могли. Где-то играли в карты, кто-то потихоньку пил самогон, но в основном просто спали и ели. Местные жители стали уже привыкать к постояльцам, даже завели с некоторыми из них знакомство. Пашка не принадлежал ни к селянам, ни к военным, да и заводить дружбу он ни с кем не собирался. Его тяготило одиночество. Он попросту боялся оставаться один. Егор внушал уверенность, надежду. Но он ушёл в тайгу. Вернётся ли? Неизвестно. А если нет, то, что Пашке делать? В бега подаваться, так он и представления не имеет куда идти. Оставаться у него тоже никакого желания не было. Так он сидел и думал, пока его не окликнул денщик подполковника.
– Эй, как там тебя? Тарас Петрович велел тебе идти к нему.
– Зачем? – испуганно спросил Пашка.
– Мне этого знать, не ведомо, а вот доставить тебя приказано. Шевелись, давай, – недовольно проговорил денщик. – Топай.
В комнате Тарас сидел один за столом и пил чай. На столе помимо маститого самовара стояли тарелки с баранками, пирогами и конфетами. Тарас держал на растопыренных пальцах блюдце и, блаженно прищурив глаза, потягивал чай. Пашка зашёл в комнату и замер у двери. Тарас мельком взглянул на вошедшего и, по-детски вытянув губы, подул на блюдце.
– Проходи, чего встал? – с ленцой проговорил Тарас. – Садись. В ногах правды нет. Бери стакан, наливай чаю. Бери, бери, не стесняйся.
Пашка осторожно взял стакан в богатом подстаканнике и налил себе чаю.
– Баранки бери, конфеты, – продолжал тянуть Тарас, шумно отхлёбывая напиток. – У меня, мил человек, если я захочу, то всё просто. Вот ты, к примеру. Беглый каторжник. Так это ничего, со всяким бывает. Я видал многих арестантов. Большинство из них сидели, чёрт знает за что, за глупость. Хуже, если за жадность или за измену царю и его отечеству. Политические, значит. Эти страшнее всего. Вор, он всегда вор. Украдёт, ну, убьёт, бывало, это всё не беда. От этого ничего страшного нет. А вот политики до добра не доведут. Видал, чего они с Россией понаделали? Ни один вор на такое не сподобится, какой бы он ни был. А теперь вопрос. Разве можно такое было допускать? Да никак не можно. А кто такое допустил? Царь. Царь и его генералы. Образованные люди, а политиков проморгали. Стало быть, кто они после этого? Дураки и больше никто.