Стал рыдать, как обиженный ребёнок. Высказывать все обиды, которые хранились во мне. Жена пыталась меня успокоить. Говорила какие-то добрые слова.
Однако ничего толком не слышал и никого не видел вокруг себя. Просто мне надо было выплеснуть из себя давно накопившиеся обиды.
– Всё! Пошли домой, – в одно мгновение, придя в себя, спокойно, сказал жене, целую её в щеку и обнимая за хрупкие плечи. – Ты у меня, как поплавок или спасательный круг в моей жизни. Если тебя не будет, то пропаду или просто умру в тоске по тебе.
– Поэтому надо беречь меня, а не устраивать подобные сцены, как сейчас. – укоризненно, сказала Людмила. – Пойдём домой. Всё будет нормально.
– Больше ничего подобного не повториться. – решительно, заявил жене. – Ты знаешь, что уважаю тебя всегда. Ты мой лучший друг.
– Так говорят пьяницы друг другу. – подметила Людмила. – Трезвые мужья, прежде всего, любят своих жён.
– Тридцать шесть лет говорю, что люблю тебя. – целуя её руку, радостно сказал жене. – Мои чувства неизменны к тебе.
– Свои чувства к жене надо проявлять дома, а не на улице. – улыбаясь, сказала она, слегка уклоняясь от моего очередного поцелуя. – На улице неприлично при людях проявлять свои чувства. Давай спокойно дойдём домой.
Людмила взяла меня под руку. Вы не спеша направились по тротуару вдоль улицы Бней-Брит к своему дому, который расположен на улице Хапальмах (партизаны). старался как можно ровнее и увереннее идти к своему дому, чтобы никто из прохожих не заподозрил, что сильно пьян.
Хотя после истерики из меня вышла вся дурь. Мой разум находился в норме. Соображал всё, что происходит вокруг меня. Вот лишь голова немного кружится, как у пьяницы.
Как только мы вошли в квартиру, поблагодарил Людмилу за то, что она привела меня домой. Тут же разделся и отправился спать в нашу спальню.
Мне было неприятно перед детьми, что пьян. Ведь всегда старался быть достойным примером к своим детям. Никогда в семье не матерился и слегка пьяным меня видели редко лишь по великим праздникам в дань русской традиции пить в праздники русскую водку. Всё остальное время был дома в норме.
– Папа! Давай помиримся и не будем держать в себе обиду друг к другу. – услышал сквозь сон голос Виктории и почувствовал у себя на щеке её поцелуи. – Папа! Всегда люблю тебя. Ты научись понимать своих взрослых детей.
– Стараюсь всегда понять своих детей. – сказал, дочери, целуя её в щеку. – Но дети меня не хотят понять. Постоянно считают меня во всё виноватым. – Опять у вас мир сразу переходит в войну! – сказала Людмила, входя в спальню. – Вы можете не ругаться? Хотя бы во время моего присутствия рядом с вами.
– Всё! Переходим к нормальному образу жизни. – спокойным голосом, сказал жене, поднимаясь с постели. – Вы сейчас направитесь к своему телевизору смотреть очередные сериалы. Пойду в ванную комнату принять душ.