Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года. Кристина Шпор

не расставались на протяжении трех дней. Они беседовали наедине за это время по меньшей мере трижды по разным поводам. И в отличие от обычной сдержанной манеры встреч между западными лидерами и коммунистами они достигли такого доверия, что могли давать оценки своим «общим друзьям». Так, они оба уважали Ярузельского; оба были настроены поддерживать усилия по трансформации Польши под его руководством так же, как и реформаторский курс Венгрии, до той поры пока она не вышла из-под контроля. У каждого из них были проблемы с упертым социалистическим режимом Эриха Хонеккера, и никто из них не поддерживал Николае Чаушеску. По мнению Коля, этот старый диктатор вверг свою страну во «мрак и стагнацию»; Горбачев называл Румынию «примитивным феноменом», подобным Северной Корее «в центре цивилизованной Европы»244.

      Как у обычных людей, у них возникла настоящая близость, включавшая обмен детскими воспоминаниями и откликами на испытания семей в годы войны. «Нет ни одной семьи ни в одной стране, – тихо произнес Коль, – которую бы не затронула война»245. Он сказал Горбачеву, что его правительство видит в этом визите ни много ни мало «конец вражды между русскими и немцами, начало периода настоящей дружбы, добрососедских отношений». Он добавил, что «эти слова поддерживает воля всех людей, и по воле народа, который приветствовал вас на улицах и площадях». Вне всякого сомнения, это было поразительной особенностью этого визита. Горбачева восторженно встречали в Западной Германии: и в маленьких городках долины Рейна, и на сталелитейных заводах Рура, на которых он побывал, повсюду толпились люди, кричавшие «Горби, Горби». Беседа между лидерами становилась все более откровенной. «Мне нравится ваша политика, и вы мне нравитесь как человек, – признался Коль, – давайте общаться чаще, давайте перезваниваться по телефону. Я думаю, что мы сможем многое сделать сами, не передавая полномочия бюрократии». Горбачев согласился: он чувствовал, что взаимное доверие растет «с каждой новой встречей»246.

      В последний вечер, после долгого и умиротворяющего ужина в загородном особняке Канцелярии, Коль и Горбачев, сопровождаемые лишь переводчиком, прогуливались по парку и спустились к Рейну. Они присели на низкую стену, изредка обмениваясь фразами с гулявшими тут людьми и взирая на горную гряду Зибенгебирге за рекой. Коль так никогда и не забудет тот момент. Оба они представляли себе, что произойдет полный пересмотр советско-германских отношений, который будет закреплен в «Большом договоре»247, способном открыть новые перспективы для будущего. Но Коль предупредил, что это невозможно сделать до тех пор, пока Германия остается разделенной.

      Горбачев стоял на своем: «Разделение является результатом логичного исторического развития». Однако и Коль тоже не менял позицию. Он почувствовал, что в такой приятный вечер, когда они оба размягчены вином и добрыми намерениями, появилась возможность, которую никак нельзя упустить. Указав