Иоганна привезла меня в просторный дом Пьера, окруженный большим садом. Меня приняли здесь с особой швейцарской веселой и безмятежной основательностью, дававшей ощущение, что ничто неправильное просто не может произойти. Дом был переполнен детьми, друзьями семьи, и я пробралась на самый верхний этаж в маленькую комнату для занятий шитьем, где была еще одна кровать. Той ночью, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы, я глядела из окна на мирные окрестности. Вконец измотанная, я наконец заснула, но лишь для того, чтобы проснуться среди ночи с абсолютно ясной головой, словно все происходило посреди бела дня. Я села на кровати в полной темноте и как будто вновь услышала четкую команду: «Поезжай домой!» И затем, так же неожиданно, как проснулась, я провалилась обратно в сон.
Следующим утром импульс, заданный мне ночным приказом, оставался таким же явным. Конечно, не стоило пытаться объяснять моим женевским родственникам, что я слышу ночью голоса. Но я сказала Иоганне, что у меня есть серьезные обязательства в США и что я, конечно, останусь на обед в честь дня рождения, но сразу после мне надо уехать. Я не хотела привлекать внимание к своему отъезду и лишь попросила ее помочь мне с поездом до Парижа. Билет на чартерный авиарейс из Парижа у меня был, но его следовало поменять на более раннюю дату. Шансы на успех казались небольшими. Впрочем, когда я приехала в Париж, мне сообщили, что для меня есть одно место на рейс «Пакистан Эйрлайнс» до Нью-Йорка, и меня это устроило.
Пока я во тьме ночи летела домой над Атлантикой и размышляла обо всех странных событиях и беседах в Москве, в памяти всплыли слова отца о том, что каждый ответственный гражданин должен действовать. С каждой преодоленной милей полета во мне крепла убежденность в том, что пришло опасное время, наступил действительно критический момент и что я каким-то образом должна рассказать о том, что видела и что испытала, побывав в Советском Союзе: о растущей демонизации с обеих сторон, об острой враждебности, которую все выражали, – и я должна озвучить свою уверенность, что пора снова начинать что-то вроде дискурса с Советами, и делать это поскорее. Непрошеная идея, пришедшая, казалось, прямо из воздуха, в моем сознании становилась все определеннее. Чиновники