Райчо побродил вокруг огромного турецкого лагеря, расположенного на самом берегу реки рядом с Рущукской крепостью, посмотрел, что там происходит. Увидел спрятанные в кустах лодки, пушки, подтянутые поближе к берегу и тоже укрытые от посторонних взглядов. Да и количество народу в лагере в последнее время явно увеличилось, палаток стало гораздо больше, пришли новые таборы – подразделения турецких войск.
– Папа, разреши, я предупрежу русских? – спросил мальчик, возвратясь к отцу.
– Доброе бы дело – помочь братушкам! – согласился сапожник. – Но как? Турки же вокруг! Они же к берегу никого не подпускают…
– Я придумал. Слушай.
На следующее утро в турецком лагере появился болгарский мальчик с большим пустым ведром, который, весело насвистывая, шел прямо к реке.
– Dur! – кричат часовые. – Стой!
Райчо послушно останавливался и, делая вид, что не говорит по-турецки, показывал свое ведро, изображал, словно бы зачерпывает воду, а затем весь изгибался, словно бы тащил тяжеленный груз. Турки понимали, смеялись – очень уж забавно у него это получалось – и пропускали. Чего парнишке в обход лагеря тащиться? Солдаты ведь, даже турецкие, сами по себе народ простой и добрый – гораздо лучше тех же чиновников, которые только и думают, где бы чего украсть.
Дошел Николов до берега. Набрал полное ведро воды. Поднял его, весь перекосившись от тяжести. Поставил. Подумал о чем-то, на свое ведро глядя. День был жаркий, поэтому никто из турок не удивился, когда мальчишка разделся и полез в воду купаться. Поплескался Райчо на мелководье, а затем нырнул и быстро-быстро поплыл к левому берегу. Вынырнул глотнуть воздуха – и опять глубоко нырнул.
Турецкие часовые, которые от скуки безотрывно за ним наблюдали, стали кричать, чтобы он возвращался. Но куда там! Плывет мальчишка и плывет. Тут уже солдаты встревожились, кто-то вскинул ружье, грянул выстрел, и пуля шлепнулась в воду неподалеку от Райчо. Когда же он еще сильнее заработал руками, поплыл быстрее, то всем стало ясно: лазутчик, шпион! Вот тут уже по нему начали стрелять все часовые, а потом и другие солдаты, которые, похватав свои ружья, подбегали к берегу.
Вода вокруг закипела, забулькала, запузырилась, как во время сильного дождя с градом. Мальчик стал нырять все чаще, резко изменяя направление движения под водой. А река тут была широкая, саженей пятьсот – то есть около километра. Но Райчо, выросший на берегу Дуная, плавал как рыбка.
Тогда турки зарядили пушку и выстрелили картечью. Хорошо, мальчик успел нырнуть – десятки пуль вспенили воду вокруг. Пожалуй, еще пара выстрелов – и все, пропал бы! Но на войне так заведено: если противник стреляет – значит, надо выстрелить по нему в ответ. Переполох на турецком берегу был замечен в русском лагере, и как только раздался первый пушечный выстрел, русские артиллеристы ответили картечью прямо по турецким позициям. Тогда и турки стали стрелять по русским, а плывущий