Университетская общага располагалась в бывшем доходном доме на берегу Невы. Такой семиэтажный, дореволюционный, он находился в Зоологическом переулке возле самой Петропавловки. Позже дом перестроили и отдали под офисы, пока по генплану развития города его не снесли совсем. В цокольном этаже здания на месте студенческой столовой вплоть до самого сноса работало кафе «Эхо», названное так в честь самой знаменитой квартирантки. Лифта в доме не было, а комната Эхо находилась на шестом этаже. Ежедневный подьем по крутой лестнице позволял Эхо поддерживать фигуру. Вместе с ней в комнате жило еще пять развеселых девиц, ночью у них из-под ног разбегались тараканы, а туалет был один на весь этаж! Но зато в общаге обнаружился студенческий хор. А где иначе проводить вечера юной польке?
Правда, неподалеку группировались городские театры и мюзик-холл, зоопарк и планетарий… И всюду хотелось побывать. Однако ночевать нужно было приходить не позже десяти вечера. Опоздавших строгая вахтерша могла не пустить на ночлег вовсе. Накануне прослушивания Эхо с девчонками до утра гуляли по ближайшей от общежития Мытнинской набережной, наслаждаясь невиданной белой ночью. Над городом плыл аромат сирени. От надежд сжималось сердце. Той ночью Эхо почти не спала. Наутро она появилась перед комиссией в изрядно помятом виде. Руководитель хора решил, что легкомысленная девица гуляла с местными кавалерами всю ночь напролет. Однако на первой же репетиции голосистой первокурснице поручили солировать. Факультетский хор сплошь состоял из парней. Оттененное мужским сопровождением, контральто девушки зазвучало особенно выигрышно!
Студенты принялись наперебой приглашать хорошенькую иностранку на свидания. Хором руководил ее будущий муж. Певица уважительно называла его по отчеству: Игоревич. А тот принялся ревновать новенькую к каждому фонарному столбу. Еще никто не выписывал вокруг студентки таких замысловатых кренделей. Поначалу это отношение ей льстило. Приходя в студенческое общежитие, где жила его возлюбленная, Игоревич был щедр ко всем! Он одаривал всех девчонок редкими тогда шоколадными конфетами. «Чернослив в шоколаде», «Мишка на Севере». Что этот парень в ней нашел? Сама себе Эхо казалась абсолютно заурядной. Она никогда не считала себя красивой. Так, глаза ничего… Ну, высокая, ну, полька! То ли дело Игоревич – потомственный аристократ, ленинградец в третьем поколении, талантливый