Не можете. Вот и подумайте насчёт их потомков. Нет, мы не можем рисковать, я предлагаю подвергнуть планету модификации!
– Но, профессор, неужели вы хотите уничтожить целый вид, целую расу разумных существ! – вознегодовал я.
Профессор покраснел:
– Что вы себе позволяете, Дарлан! Мы никогда никого не уничтожаем! Мы модифицируем!!! Даём возможность начать с чистого листа!!!
– Да… но… их личности… Послушайте, я долго жил среди них под маскировкой. Я достаточно хорошо изучил их, поверьте! Они создали массу прекрасных вещей – музыку, архитектуру, искусство, например!
«Плюс танго, плюс ванильно-шоколадное мороженое», – прозвучал у меня в мозгу грустный внутренний голосок. А вслух я продолжал:
– Они способны любить, сочувствовать! Они – высокоразвитые, а не среднеразвитые! И кроме того, я знаю, как всё исправить, я разработал… технологию… – борясь с эмоциями, пытался говорить я, а в голове почему-то зазвучала музыка одного земного композитора… «Только ты», – пел глубокий, красивый мужской голос.
– Всё! Сядьте, молодой человек! – отрезал фон Баланца, ставший красно-серого оттенка. – Выносим на голосование. Кто за полную модификацию планеты Земля?
Лес рук… точнее, не только рук, но и плавников, ласт, щупалец, хоботков дружно поднялся вверх.
– Единогласно! – заявил профессор. – Завтра, после утреннего заседания, в двенадцать часов по Межгалактическому Времени решение будет приведено в исполнение. А теперь следующий вопрос, который необходимо обсудить, уважаемые мои коллеги…
Я уже не слушал профессора. У меня из головы не выходила одна золотистая лампочка… Она так хотела светиться…
Пригнувшись, я тихонько покинул актовый зал. Мне было очень-очень грустно. Наверное, я стал таким же серым, как недавно профессор. «Это же несправедливо, – думал я. – Ведь не сто процентов, а девяносто восемь с половиной! Ведь… они… они придумали такую музыку… они такие… нет, они не тёмные! Они же разные!» – билось в голове. Я был на Земле под маскировкой. Прикинувшись земным юношей… замаскироваться, кстати, получилось почти идеально, разве что глаза у меня почему-то остались фиолетовыми, у аборигенов таких не бывает.
Но, впрочем, я всем говорил, что это контактные линзы. Верили. Они, аборигены Земли, бывают такими наивными, прямо как дети. В общем, я, знаете ли, много чего видел. И многое мне понравилось. Например, море… Сахарная вата. Мороженое. Танцы. Картины, особенно художников эпохи Возрождения. И музыка. И… симпатичные юные аборигенки, например моя приятельница, маленькая улыбчивая Лина, скрипачка… у которой глаза были чуть-чуть похожи оттенком на гармонианские, фиолетовые… совсем чуть-чуть, но… это было так красиво! Ах, перечислять пришлось бы много! В общем, я не хотел модификации, и всё тут. Не хотел, чтобы такой занятный, интересный мир вдруг исчез. Мне было жалко землян. Я искренне считал, что они не заслуживают модификации… ведь вдумайтесь только: это было