Алессио, конечно, не единственный представляет для нас загадку. Поведение Лукреции – девушки, которая не может сказать ни да ни нет ни Алессио, ни религии, – тоже сбивает с толку. Конечно, она была гораздо моложе его и обладала гораздо меньшим жизненным опытом. Ее колебания, возможно, были вполне естественны для отгороженной от мира молодой женщины; она боялась мира, но в то же время он ее искушал, и даже после пострига она сомневалась в своем призвании. Алессио подозревал, что она вынуждена отвечать по-разному: одно она говорила на свободе, через окно, а другое под давлением, в гостиной, когда приходили посетители, чтобы узнать ее желания. Он, вполне возможно, пришел к правильному выводу, отсюда и его хитрая комбинация с целью перевести ее в нейтральное место.
Историкам мало известно об эмоциональной жизни простых людей эпох, предшествующих Новому времени. Исследователи консерваториев предполагают, что многие женихи сватали девушек из‐за денег, и историки в целом считают брак при этом старом порядке более прагматичным и менее романтичным, чем бы мы хотели и чем представляем его себе сегодня. Поведение Алессио предстает в таком свете любопытным: как пышно расцвели чувства на столь скудной почве. Загадка! Как это часто бывает, суд в Риме оставляет место для самых разных сегодняшних прочтений.
Впрочем, из всего сказанного мы можем извлечь несколько более основательных уроков о том, как был устроен мир наших героев. Если в истории Алессио есть хотя бы доля правды, то из нее следует, что женщины, как это часто бывает, обладали намного большими неформальным влиянием и самостоятельностью, чем позволяют предположить формальные структуры: законы, институты, доктрины. В этой истории практически вся инициатива, кроме порывов Алессио, принадлежит женщинам152. Именно Ливия, жена плотника, в присутствии тети Алессио впервые заговорила о браке. Вновь откроют тему сватовства к Лукреции не больной ювелир Джакомино, а его родственницы. И не кто иной, как жена Джакомино, Изабетта, организовала изготовление обручального кольца. Не Оттавиано устраивал и комментировал встречи во дворе, а Панта, его жена. И именно она привела Алессио после его освобождения из тюрьмы на встречу с девушками у ее окна, и она же подтолкнула его привести уважаемого члена общины в качестве свидетеля. И конечно, Сиджизмонда передавала послания, как не смог бы ни один мужчина,