«Зачем останавливать этот медленный шаг, утопающий в тягучем звучании до боли знакомой мелодии, зачем куда-то уезжать, а потом опять возвращаться к себе, к своему «я», к своим обидам, которые резали так больно, словно скальпель рассекал тело. Я не смогу опять любить. Горькое-горькое, тоскливое, невыносимое чувство потери. Но и уйти не смогу. А остаться?» – Люба повернулась на каблуках так лихо, что он, её милый, дорогой Максим, едва устоял на ногах.
«Сегодняшние семьдесят не равны тем тридцати. Эта встреча ничего не изменит!» – Люба подошла к столу, взяла маленькую сумочку, надвинула нелепую шляпку на глаза, иронично улыбнулась, подняла бокал, допила вино и, не прощаясь с Максимом и не оборачиваясь, вышла из зала.
Она не замечала, как текли по лицу слёзы, как они падали на красную ковровую дорожку лестницы. Каблуки отстукивали боль, а сердце вот-вот должно было остановиться.
Но нет, оно стучало, увы, не размеренно. Оно пульсировало, ударяя в грудь, как шквал волн в океане…
Люба перешла площадь, спустилась по ступенькам в метро. Пока ехала от станции «Арбатской» до «Киевской», где жила мама, её мамочка Марьюшка, вспоминала, вспоминала всё-всё-всё. Всю свою жизнь, может быть, никчёмную, но обольстительно сладкую.
Вот она сидит на камне у подножия скалы, далеко-далеко в море, к ней приближается, рассекая огромными, сильными руками волны, молодой мужчина. Юноша взбирается на большой камень, у него блестящие чёрные глаза и мокрые чёрные, с проседью, волосы. Он садится рядом.
– Максим.
– Люба.
Берёт её руку, целует. Порывисто обнимает девушку, неуклюже пытается поцеловать в щёку. Люба отстраняется, и они падают в воду. Она почему-то не сердится, а просто плывёт, всё быстрее и быстрее; он, словно охраняя её, синхронно движется рядом. Вдруг справа от Любы появляются два дельфина и начинают играть с ней, оттесняя своими блестящими телами парня. Их плавники и хвосты, поглаживая её, пытаются преградить дорогу к берегу, зазывают в море, к горизонту. Люба, прекрасная пловчиха, увлекается необыкновенной игрой с дельфинами, забывает о Максиме. И вдруг догадывается, что не пять, не десять минут, а, пожалуй, полчаса, подпрыгивает на телах дельфинов, то погружаясь в волны, то возвращаясь на поверхность. А дельфины не пускают её к берегу, уводят всё дальше и дальше в море. Силы покидают Любу. Она с ужасом начинает понимать, что утонет. Руки слабеют…
Неожиданно рядом появляется Максим. Он делает какие-то немыслимые сальто над водой, оттесняя своим крепким телом серебристых соперников, то появляясь над волнами, то уходя под воду.
И два красавца-дельфина, словно почуяв человеческую страсть и силу, отступают, исчезая где-то у полосы горизонта.
– Люба, держитесь за моё плечо, отдохните чуть-чуть. Дельфины так далеко увели нас в море, заиграли совсем.
Они выбираются на берег, на пляже пустынно. Лишь лодочник гремит цепями, прикручивая лодку к железному штырю. Люба тяжело дышит.
– Спасибо. А ведь я могла утонуть.
– Я испугался. Понял, что вы не знаете о коварстве дельфинов.
– Ну,