Я достаю из кармана путевку и вхожу на территорию турбазы, которая представляет собой цветущую лужайку с рядами уютных зелёных домиков по всему периметру. У каждого домика есть веранда, на веранде – шезлонг, два стула и стол; на столе стоит ваза с полевыми цветами, а с фасада на меня смотрят два окошка с нарядными занавесками и резными ставнями. В центре поляны сверкает серебристыми струйками отделанный под мрамор фонтан, а чуть правее главного входа находится самое главное здание – большая столовая, манящая к себе отдыхающих ароматами приготовленного обеда. И всё здесь так красиво, так живописно! Везде клумбы ухоженные, цветочки благоухающие, дорожки убранные, скамеечки окрашенные. Как в раю. Ой! Что-то уж очень часто стала приходить на ум эта ассоциация. Ладно, ничего страшного, скоро попривыкну и перестану восхищаться всем подряд. А пока мне здесь очень нравится, только вот… только вот не дает покоя одна странная вещь – я не вижу ни одного человека. Где же люди?
– А зачем тебе люди? – неожиданно звучит в моей голове чей-то голос. – Неужели ты не устал от них в городе? Или хочешь снова оказаться в том муравейнике, из которого только что сбежал? Лучше представь себе, что вся эта благодать создана лишь для тебя. Отдыхай и наслаждайся. Располагайся в домике номер шесть. А когда разберёшь вещи и полностью устроишься в комнате, иди в столовую. Там тебя ждёт вкусный обед. Главное – ничему не удивляйся.
Этот совет оказался весьма своевременным, ибо я как раз хотел удивиться, почему это моя голова разговаривает со мной помимо моей воли. К тому же, мне вдруг стало мерещиться, что два или три домика хитро подмигивают мне.
– Наверное, ветер хлопнул ставнями, – успокоил я себя.
Но на душе стало как-то тревожно.
Тем не менее, через пятнадцать минут я сидел в столовой и за обе щеки уплетал свой обед. А мой аппетит подогревала следующая счастливая мысль: «Самая замечательная вещь на свете – это вкусная еда, которая достается тебе без тяжёлого труда и особого ущерба для твоих нервов и совести». И сейчас я как раз ощущал всю прелесть этой замечательной истины. Я ел, ел, и ещё раз ел. Ел жадно, сладострастно, томно и, главное, много. В моих руках, словно шпага, сверкала ложка, и еда исчезала с невероятной скоростью. Я даже и не подозревал, что способен на подобное! На стены и потолок брызгала слюна, а челюсти работали с такой силой, что их скрежет заглушал пение птиц, стрекотание кузнечиков и все прочие звуки. К концу обеда у меня, как у атлета, мускулами раздулись щёки и скулы, а подбородок стал волевым и мужественным, да простят меня читатели за подобные метафоры. Когда обед закончился, на столе лежало шестьдесят девять пустых тарелок.
– Неплохое начало! – подумал я про себя, и хотел было добавить «прямо, как в раю», но не стал этого делать, так как поймал себя на мысли, что начинаю повторяться. Вместо этого моя объевшаяся персона отправилась в свой домик, улеглась на кровать