– Как же, покажешь тут, – сердито пробурчала Лили. – Сейчас нам с тобой на Пустошь не пробраться. За мной вон родители – глаз да глаз, за тобой – охрана. Заругают.
– Меня не заругают. И я попрошу их, чтобы ничего твоим родителям про наш поход не говорили.
– А мачеха твоя как же?
– Мачеха? Думаю, она не рассердится. Она никогда на меня не ругается. Она не злая, разве что иногда беспокойная, если у меня вдруг сильно ухудшается здоровье.
– Знаешь, – отметила Лили, – твое лицо сейчас такое румяное, а взгляд такой бодрый… Уверена, наша вылазка пойдет тебе только на пользу. Твоя мачеха еще и по второму разу нас туда отправит, как только увидит твои сияющие глаза и порозовевшую кожу. К тому же, ради Пустоши тебя сюда и привезли, а значит, мы не сделаем ничего плохого, если сходим к тем камням.
– Да, ты права – улыбалась в ответ Табита. – Уж, поскорее бы отправиться туда.
– С утра пойдем, – решила Лили. – Ночью на Пустишь лучше не соваться.
***
– Ты никому не расскажешь? Правда, Кай?
Табита с надеждой заглядывала в лицо молодому краснощекому охраннику.
– Нет, госпожа, – зевнул тот. – Какое мне дело, куда вы пошли? Мое дело охранять и быть при вас. Ваше дело – делать ваше дело… и чтобы я был при вас.
Странное то было объяснение, благо, из всех неразборчивых слов Табита и Лили поняли, что добрый Кай их не выдаст, хоть и до заповедного места одних не отпустит.
Пришлось взять его с собой.
И потянулась дорога, ухабистая, вертлявая. Не дорога – тонкая тропка меж мшелых кочек и заболоченных перелесков. Кай предлагал взять коней, но городские капризные лошади тут бы не прошли – переломали б все ноги в каменистых оврагах, похожих на разверзнутые великаньи рты.
– Ох, и долго идти, – жаловался ленивый Кай.
– Скоро будет стена, только балку пройти осталось, – уверила его Лили.
Балка оказалась глубокая, вся в валунах и кореньях. Противоположный ее склон зарос кустами и был столь крут, что лезть на него, ссаживая ладони и колени о камни, приходилось на карачках.
В какой-то миг Лили подумала, что слабенькая Табита не осилит крутой подъем, но принцесса и не думала сдаваться – измазавши и изорвавши подол дорогого платья, она решительно продвигалась вверх. Жажда неведомых знаний манила ее, заставляя не думать об усталости и боли.
За подъемом начались непролазные кусты сирени. Продравшись сквозь них буквально с кровью, они вышли, наконец, к остаткам каменного фундамента, над которым высились оглодки тяжелой узорчатой решетки из незнакомого зеленоватого металла. Высокая арка бывших ворот, увитая плющом, приглашала пройти, маня единственной оставшейся створой, повисшей криво на покореженной петле.
– Это западные врата Пустоши, – торжественно сообщила Лили. – Будьте осторожны.
– Может, не пойдем туда, а, госпожа? –