– Эй! Ты живой-ли? – голос принадлежал стоящему над ним человеку. Громадному, как показалось снизу. Бросилась в глаза матерая, с глубокими серебряными проплешинами, борода, и лохматые брови на покрытом черной копотью лице.
– Ась? – повторил великан, наклоняясь ниже.
Запах горелого угля усилился.
– Ишь ты… Вроде жив. – Приглядевшись, констатировал бородач. – Тогда ладно.
– Эй, Митроха, иди сюда, поможешь. – Мужик обернулся к кому-то. – Все тварь божья, а по виду и православный. Негоже давить.
Вспыхнула боль от потревоженного плеча.
Сергей понял, что его приподняли и понесли. В голове стрельнуло, в глазах потемнело.
В себя пришел, почуяв, как кто-то настойчиво пытается разжать ему зубы. Почувствовал текущую по щеке влагу и жадно глотнул теплой, с привкусом железа воды.
– Смотри, оклемался? – голос принадлежал женщине.
Круглов всмотрелся, но разглядеть в полутьме не сумел ничего. Почувствовал только, что лежит на чем-то лохматом и мягком, а из-под лежанки раздается мерный перестук колес.
– Где я? – только и сумел произнести он.
– Знамо где, в вагоне, – прозвучал глухой баритончик. – Все мы тут…
– Хорош баловать. – Сварливо добавил голос, – побереги водицу, Марьяна. Когда еще случай по-новой набрать выпадет.
Глаза Круглова привыкли к темноте. Он сумел разглядеть женскую фигуру, а чуть подальше изрезанное глубокими морщинами старческое лицо.
Остальное скрывалось в пыльном, душном сумраке. Однако, судя по нестройному гомону, теплушка была набита людьми.
– Откуда? – мелькнуло удивление, но тут же сменилось насущными вопросами. Острая боль утихла, осталось лишь слабость. Теперь казалось, что он весь превратился в измочаленную, тряпичную куклу.
«Ладно. Это частности. Кто, куда, детали. Главное что поезд остановился и подобрал его. Значит еще поживем. – Он прислушался к организму. – Ничего, бывало и хуже. Плечо, конечно опухло, да и на подсохшем, покрывшемся коркой затылке чувствовалась громадная шишка.
«Поправимо. Доедем до станции. Там вызовут скорую, отлежусь. Командировка, конечно, накрылась… Из-за документов еще предстоит долгая муторная нервотрепка. Да и ладно. – Легкомысленно махнул рукой привычный к выговорам капитан. – Одним больше… Все равно не уволят. А дальше флота не пошлют.
Он осторожно повернул голову и посмотрел на сидящую рядом с ним женщину. Бросилась в глаза странная, словно взятая на прокат в краеведческом музее плюшевая, неясного цвета жакетка туго обтягивающая грудь молодухи. Лицо ее, скрытое темным платком, было не разглядеть.
– Чего, паря, ожил? – старик выглянул из-за спины спутницы, и внимательно глянул на лежащего.
Только теперь Круглов сообразил, что лежит на грубых, сколоченных из оструганных досок, нарах. Двухъярусная конструкция