– У него русские корни, – продолжает Фелипе, вдохновленный и радостный. – Представляешь, оба его родителя – русские. Какая удача! Только сам парень, увы, на русском не говорит, а итальянский ему как родной. Даже испанский чуть-чуть знает, я убедился.
– Добрый день, – обращается ко мне Данте.
– Здрасьте, – выдаю я на небрежном русском.
– Софи, он итальянец, будь добра переключи свой мозг на итальянский режим, – цедит сквозь зубы этот лис, мило улыбаясь молодому человеку.
Копирую его улыбку и сажусь, руками опираясь на шезлонг и глядя снизу вверх на мужчин.
– Что вы, папочка? От такой неземной красоты вашего друга я забыла все четыре года обучения этому прекрасному языку.
Должно быть, отчиму трудно воспринимать разговорный русский, но, кажется, он понимает, во всяком случае, посыл улавливает успешно.
– Софи, не выводи меня из себя, у тебя идеальный итальянский. – Быть может, для него он и идеальный, для меня же всё еще примитивный. – А ну живо поприветствовала парня! – повышает тон мой персональный мучитель, по-прежнему улыбаясь итальянцу во все тридцать два зуба. – Прошу прощения, моя дочь очень скромна и растеряна. Но как я уже говорил, она в совершенстве владеет четырьмя языками, – продолжает он на ломаном итальянском, обращаясь к растерявшемуся было парню. Бедный. Но я беспощадна и сегодня совершенно не знаю итальянского. Вот совсем.
– Как у вас дела? – итальянец вежлив, предпринимает вторую попытку.
Признаться, его "buongiorno" и "come sta" так и манит заговорить на самом прекрасном, самом красивом языке в мире; ну, после испанского, разумеется. И поверьте, в любой другой ситуации я бы ответила "cosi-cosi", потому как, так оно и есть, или "benissimo", сложись мои обстоятельства иначе. Однако в данный момент решается моя судьба, поэтому сдерживаю себя и не сдаюсь.
– Сорри, я не знаю итальянский. – Пожимаю плечами, и лямка купальника сползает мне на плечо, открывая совершенно иные виды на мои прелести, что не ускользает от внимания обоих стоящих передо мной мужчин. Две пары глаз аккурат смотрят туда, куда приличные люди стараются не заглядывать.
– Фелипе, как не стыдно? А еще моим отцом называетесь, – негодую я, поправляя купальник. Он говорит пару дежурных слов итальянцу, и тот, наконец, удаляется с моих глаз. А сам присаживается рядом, всё еще прожигая взглядом мою грудь. Извращенец!
– Ты же знаешь, если бы не завещание, я бы сам женился на тебе. Да вот только мне уже сорок девять. Не вписываюсь, так сказать, в необходимые параметры.
Кажется, у него вырабатывается иммунитет на мои выкрутасы. Раньше он реагировал более остро. Или он выбрал другую тактику?
– Слышала бы тебя сейчас моя мать, может, сто раз пожалела бы, что не развелась с тобой, когда была возможность, и обрекла родную дочь на жизнь с извращенцем!
– Эй, доча, полегче. Нам с тобой обоим не выгодно ссориться в это нелегкое время.
– Да