Но ее здесь нет.
– Можешь стать моим противником, – подала голос девушка и указала кивком на зеленую Супру.
До чертиков знакомую, черт возьми, Супру. Номеров Ида, конечно, не запомнила, да и диски у колес были другими. Но…
– Покажите нам занимательную гонку, цыпочки. Хотя все здесь знают, кто выиграет.
Распорядитель улыбнулся кривой усмешкой, глядя исподлобья. Сколько пафоса было в его голубых глазах. И он демонстративно вытащил деньги из кармана, делая свою ставку. Выставленной ладонью с пачкой купюр он приглашал к сбору остальных.
– Тащи свою задницу на старт, новенькая.
– О-о, – Ида положила руку на грудь и изобразила страдальческий вид, – я больше беспокоюсь за твою. – Смотри, как бы не начало подгорать, когда я выиграю.
Громкие слова. Но ей хотелось стереть эту идиотскую ухмылку с его лица. А еще купить спортивный лифчик на выигрыш. Никому не нравится быть хуже всех и чувствовать чье-то превосходство. Может, Ида здесь и чужая, но гордости ей не занимать.
Хотя это работало не во всех случаях. Только один взгляд мог иметь на нее такое влияние. Ноги Иды будто приросли к асфальту, и она не в силах была не то что пошевелиться, даже нормально вдохнуть.
Проклятая Супра. Чутье ее не обмануло. Он здесь.
Тьма ее радости, ночь в пустыне и зов мрака в ее сердце.
Эл.
Обернувшись, Ида тут же пожалела. Потому что представившаяся картина уколола ее за живое. Мистер-робот умел улыбаться. Та девушка, с которой Иде предстоит сразиться, сейчас любезничала с ним. И это было весомым аргументом, чтобы заставить мышцы его лица сокращаться, натягивая уголки губ.
Вокруг них собралась толпа. Похоже, Эла тут все знали. Да и подружку его тоже. Не мудрено, что все поставили на нее.
Ида сразу же почувствовала себя ужасно одинокой. Такой же как в детстве, когда никто не хотел с ней играть из-за ее врожденного дефекта. Бессознательно, по привычке, она наклонила голову, чтобы волосы закрывали лицо. Пусть в этом сейчас и не было никакой необходимости. Чудеса косметологии и так исправляли все, чего она так сильно стыдилась.
А потом она вспомнила, как корчилась на полу две недели назад в приступе истерики и боли. Как захлопнулась крышка гроба, хороня все живое в ней. Сколько раз за жизнь мы умираем? Сколько раз убиваем старые чувства в себе, чтобы больше никогда не испытывать то, что делало нас слабыми. Чтобы не помнить о том, что нас сломало.
Прошлого больше нет. Ее прежней жизни нет.
Он говорил вчера про седьмой этаж. Она и так его уже прошла.
Не заметив, что закрывала глаза, Ида распахнула их, чувствуя легкость. Страх теряет свою суть, когда уже все потеряно. Ему просто нечем питаться. Вот так, кулаки разжимаются, и больше не больно.
– Мы болтаем или едем? – процитировала она Доминика из «Форсажа». О да, именно настолько крутой она себя ощущала.
Ни ожиданий, ни сожалений.
Сделав вид, будто только что ее заметил, Эл почтил ее вскользь