……………………………………
……………………………………
Прочтя найденного Лукана, он хочет вернуть его, выражая при сем благодарность принятым образом, но ему оставляют до новомесячия, так как книга, быв при нем в обыкновенный срок, равномерно почитается нечистою, и таким образом он получает возможность пересмотреть ее еще раз. Некоторые красоты поэтические тут замечаются ему впервые.
XIV
Когда его перед отправлением к султану убирают камчатным покрывалом с алой бахромою, сурьмят глаза и сковывают на щиколотках золотые браслеты, он еще спрашивает, какое направление журнальное кажется султану предпочтительнее и как видится ему политика австрийская и выражает желание описать счастливые его войны большою поэмою. Вернувшись, он грустен – отвечает всем невпопад и немного плачет, присевши в уголке, однако быстро ободряется и смеется над какою-то услышанною шуткою. На склоненном лице его, когда он проходит двором к фонтану, замечается загадочная улыбка, видимо невольная. При избранном приеме, сидя у ног султана и ободренный его благосклонным снисхождением, он немного говорит с французом о Монтескье, и тот, вернувшись, имеет возможность высказать в письме своему другу в Тоннер несколько острых и глубоких мыслей и нравственном состоянии сераля и влиянии его на дела государственные.
Прохожий
Цорндорфские пески глубоки.
С самого утра я не выходила, а ввечеру пришел приказчик и на вопросы мои сказывал, что все слава Богу, только козы сильно похудели и видно, что вымя болит, молока почти не стало. О том, давно ли так, отвечал, что несколько дней как дичатся, и об оном случае намеревался вчера донести, но как у меня голова была больна от сильного ветру, почему я к всенощной не была, то он намерение свое отложил. Я пошла смотреть. Две бабы, которым было за козами глядеть, говорили, от чего было сему выйти и что они, едва это приметив, чабреца заткнули за притолоку, а я обвиняла их нерадение, как увидели идущего по полю от реки к нам человека, в военном платье, которое на нем изрядно запылилось, пуговицы только блестели. Он издалека начал кланяться, а мы кричали ему, пусть скажет, кто таков. Он отвечал, чтобы мы не беспокоились, он-де человек благородный и вреда нам не сделает, и не доведем ли мы ему, кто в этом месте живет. Я ему отвечала, что живут благородные люди, поместье Басаргиных, Ильи Алексеевича, а проживает его свояченица, Анна Николаевна. Он, близко подошед и подняв ко мне смуглое свое лицо с блестящими глазами, начал говорить, что он-де поручик Андрей Иванович Еворлаков, служивший доселе на линии, а с нынешнего лета кампании ему увольнено